– Потому что мое сопротивление не имеет смысла, – чуть обнимает Ян, укладывает голову мне на плечо. – Я не принимаю тебя не потому, что ты можешь склонить меня к вожделению, я не принимаю тебя, потому что ты лучше тех, кого я знал. Ты другая.
Молчим так некоторое время. Неожиданно, но, с другой стороны, это действительно правда. В какой-то степени.
– Ты знал это с самого начала, – напоминаю нашу с ним первую встречу.
– Это место не для тебя, – предостерегает.
– Но я и не претендую.
– Именно поэтому… – затихает под конец предложения, проглатывает ком.
– Так не будет. Я это точно знаю, Ян, – шевелюсь, заставляю его поднять голову и посмотреть мне в глаза, – они все хотели меня трахнуть.
– Ты думаешь я не хочу?
– Дело не в нежелании, дело в ней. Влечение это совсем другое, оно никак не связано с чувствами. А то, что у тебя есть к… ней – осторожнее на поворотах – это любовь. Я точно знаю. Если бы ее не было, ты бы не устоял.
Долго смотрит мне в глаза и пытается познать и постичь всю глубину моих откровений, всю порочность и призрачную невинность моей души. Свет фонаря так неестественно освещает прядь моих волос, заставляя их как будто вспыхивать между нами. Символ огня – двух демонов порока.
– Ты так веришь в меня, – удивляется. – Ты же меня совсем не знаешь.
– Мне и не надо, – улыбаюсь. – Тот, кто способен любить, уже лучше тех, кто вокруг нас, – намекаю на всех демонов, которые до сих пор так и не поняли, что означает мое кольцо с рубином.
Еще некоторое время познаем друг друга через взгляды, разрушаем некоторые барьеры, устанавливаем новые связи. Это не имеет ничего общего с вожделением, влечением или похотью, здесь нет дружбы, преданности и влюбленности, здесь есть острое одиночество двух одичавших от противоречий демонов, которое можем понять только мы вдвоем.
Очевидность.
Наконец делает глубокий вздох и снова укладывает голову мне на плечо.
Так сидим то ли несколько минут, то ли вечностей. Каждый думает о своем, но вдвоем как-то легче, ведь ни Тэона, ни той, ради кого он все еще держится, рядом по-прежнему нет…
Больно. Но слишком жизненно.
После того, как мы немного отошли от нашего приключения, Ян отвез меня в клуб и преподал еще парочку уроков как забирать чужие энергии без обязательного соития. Он учил дозировать волны, чтобы жертва не отключалась целиком и полностью. Тому, кого я выбирала, доставались эротические фантазии, мне – более чистая и близкая к сексуальной энергия. Все счастливы.
Не скажу, что стало отлично, но под конец ночи я уже устала осушать людей, а потому сказала Яну, что хочу домой. Он, естественно, не понял, куда именно домой я хочу, и отвез меня к высотке, где я иногда жила.
Я не торопилась, потому что Тэон написал мне, что сегодня не вернется. Испытывала ли я разочарование? Да. Хотела, чтобы он пришел? Очень. Но я знала, чем он занимается и не могла сказать «поосторожнее там с поисками сердца паучихи», ведь Эрих по-прежнему не должен был мне об этом говорить, а я никоем боком не должна была с ним пересекаться.
Нужно уже что-то придумать с этим сердцем, в конце концов я же не знаю, что Тэон найдет и с чем разберется, я не могу вслепую выезжать неизвестно куда. Да и потом – что я смогу? Да, вот это верно.
– Я отвезу статуэтку Ойелету, – сообщил мне Ян, когда подвез к дому. – Пока больше заданий не планируется.
Наверх не собирался, и я начинала все больше и больше это ценить. Приятно, когда все-таки не каждый встречный поперечный мечтает тебя трахнуть. А еще приятнее, когда кто-то тоже умеет любить.
Коротко кивнув, я хотела было расспросить о природе данного объекта, но потом передумала. По сути, мне было все равно. То есть не совсем, конечно, но детали уж точно мне не нужны.
– Ян, – перед тем как отправляться к себе, обратилась к нему я, – сколько еще артефактов нужно собрать?
– Немного, – признался он, – но некоторые требуют времени.
– Месяцы, дни?
– Трудно сказать. Все зависит от тех, кто отправился за артефактами.
– И тогда… когда все они будут собраны, Ойелет… станет свободным?
– Если ритуал пройдет хорошо, – кивнул.
Судя по подготовке, возникает только один вопрос: что вообще может пойти не хорошо? Архидемон готовится так, как не готовится студент к госам, идущий на красный диплом. Главное, конечно, в моем случае избежать его планов по отношению ко мне.
Но это пока не важно, лучше решать проблемы по мере их поступления.
– Ян, – снова зову, он как будто этого ждет, – почему ты не хочешь обучить меня сражаться? Я бы смогла за себя постоять, я бы…
– Руби, – перебивает, все еще настойчиво, даже наше перемирие не дало нужного эффекта, злюсь, но молчу.
Он, к сожалению, тоже.
Прощаюсь с ним и ухожу, стою еще некоторое время на тротуаре, наблюдаю за его удаляющимся черным лексусом. Как мне заставить его? Не знаю, но есть рычаг, который им управляет и именно он не дает ему сделать то, чего я хочу.
Можно было бы конечно же попросить Тэона, это неоспоримо, но он итак слишком многое для меня делал. Я знаю, что у него есть другие дела, отличные от меня и наших планов. Хотелось ли мне узнать о них? Хотелось ли мне узнать, насколько страшен мой избранник? Отчасти. Но у меня был страх, от которого слишком сложно было избавиться. Страх испугаться и понять, что Тэон…
Нет. Делаю глубокий вздох, смаргиваю страшные картинки, которые лезут мне в голову, разворачиваюсь и направляюсь к зданию. Почти утро, почти рассвет, почти устала. Как же бесит это пресловутое «почти», и я сейчас не о том, что вокруг, я о нас с Тэоном. Я, демон порока, не могу дать ему единственное, что у меня хорошо получается. Несправедливо, как это несправедливо.
Двери лифта разъезжаются на моем этаже, и я испуганно ахаю, отступая назад. Передо мной стоит Сол.
Знал ли он? Что он делает? Что он собирается сделать? Зачем Ян уехал? В следующий раз я его не отпущу. Черт, черт, черт!
Стоим друг напротив друга достаточно долго, двери лифта порываются закрыться дважды, обе попытки Сол пресекает уверенным движением руки. Смотрит в глаза. По нему сложно понять, о чем он думает, а мои идиотские чувства к нему вспыхивают и разгораются новым пламенем. Чертовы чувства! Ну какого черта?!
Суккуб просыпается, вспоминает, как было хорошо, когда Сол в меня кончал… да заткнись! Предатель!
После продолжительного молчания, заговаривает.
– Привет, малыш.
От этого его привычного «малыш» мурашки бегут по коже. Сглатываю волнение, пытаюсь взять себя в руки, делаю глубокий вздох, наконец-то разрываю наши взгляды, отворачиваюсь, пробую обойти. Но давайте начистоту: если Солу надо, я могу бежать до канадской границы, это все равно будет бесполезным трепыханием.
