Но вот у меня есть возможность быть с ней рядом, оберегать ее, делиться энергией, обнимать ее, любить ее, входить в нее… как же сильно хочется в нее погружаться.
Но она убегает. Продолжает от меня постоянно убегать. А еще колдун признал, что ее чувства человеческие… малыш…
Это зеркальное откровение что-то делает со мной. Там, на другой стороне, почти все невозможное обретает реальность. Смотрим слишком долго, представляем, как было, если бы… если бы не было тысячи барьеров, преград и условностей. Только красивая женщина и ее великолепный мужчина. Видеть нас вместе словно самое очевидное и естественное из всего…
Но только там, по ту сторону этого мира. Там все и должно оставаться… так ведь?
Зачем ты бьешь меня своим кольцом? Подумаешь, он предложил? Где он? Где твой дьябольер? Я продолжаю себя убеждать, что все мои слова это лишь часть плана. Но я слишком долго живу на этом свете, чтобы помнить главное: даже если ты играешь роль, повторяя из раза в раз одно и тоже, ты сам начинаешь в это верить.
Опасно, как опасно.
Но все решает время. Исправляет неровности. Возвращаю ее ему. Так лучше, ее ненависть без повода – идеально. Да, я разбил телефон, да, я не звонил дьябольеру. Но мне нужно было твое чувство, малыш, чтобы ты исполнила то, что необходимо.
Я не думал, не включал тебя в это сложное и запутанное уравнение. Но когда ты вошла в мою жизнь, я подумал: почему бы не использовать то, чего не ожидает совершенно никто? Почему бы не сыграть на неожиданности. Она ведь права, носить кольцо на пальце и демонстрировать его тем, кто не способен даже крупицу эмоции испытать, это почти что насмешка.
И ведь ты поняла, малыш, ты поняла…
Игры суккубов и инкубов я распознаю за версту, знаю, чем ты там занимаешься. Почему бы не подсобить? Хочешь услышать удовольствие, почувствовать его? Приглашаю, призываю. Я умею звать тебе подобных, я умею разбираться с твоим демоном, которого ты слишком плохо знаешь.
И все же слишком опасно все это, слишком неопределенно. Я не могу полагаться только на возможности, мне нужно избавиться от дьябольера. У каждого своя темная сторона и о его стороне я уж точно узнаю.
Запрятал что-то за семью печатями, невозможно подобраться. Глупый, я готовил свою месть сотни лет, ты думаешь я не смогу обойти твои защиты? Что же ты скрываешь? Дни проходят быстро, по сравнению со столетиями это даже не время. Ты рассчитывал обезопасить то, что внутри, но обойти защиту просто чтобы посмотреть…
Ох, как же сладко! Я ожидал всего, что угодно, но чтобы суккубка! Ты облегчаешь мне задачу. Осталось привести ее…
Правда бьет ее сильнее, чем я думал, теряет себя, отстраняется. Ничего, это временно, это пройдет. Просто нужно подождать.
Но ты снова уходишь, снова не хочешь меня рядом. Это ничего, малыш, я понял, как тебя вернуть. Придет время и все случится само собой. Тебе нужно только потерпеть.
Или мне.
Дьябольер зол, дьябольер раздавлен. Понимаю, что для него – она слабость. Уж я как никто это знаю. Пусть не так, как он, не так, как любит его она, но… я знаю, проклятый. И ты меня не запугаешь. Твои угрозы пустой звон, а знаешь почему? Потому что между местью мне и погоней за ней ты всегда выберешь второе. Я это знаю не понаслышке. Я сам за ней бегал… просто потому что…
Не важно, это все не важно. Воздух наполняется силой, время исхода грядет. Так или иначе, но я подхожу к кульминации. Мой заклятый враг наконец-то решается выйти на главную сцену. Представление начинается, Ойелет, не забудь действовать по сценарию.
По моему сценарию.
За несколько дней до весны ночи слишком длинные, но эта наступает уже в четыре часа дня. Все вокруг чувствует приближение. Неизбежность.
Выхожу из квартиры и случайно сталкиваюсь с ней… инкуб закрывает дверь, смотрит. Ничего не говорю, просто иду к лифту, играю свою молчаливую роль. Она не хочет, чтобы я что-то говорил, а я не хочу испортить момент.
Едем вниз, инкуб между нами. Как будто я такой идиот, чтобы набрасываться на нее сейчас. Вспоминаю, как мы ехали в лифте с ней в первый раз…
Наверное, в конце всегда вспоминаешь, что было в начале. Но я никогда не подходил к концу настолько близко, чтобы испытать это на личном опыте. Но не теперь. Теперь я действительно знаю, что грядет.
К башне Ойелета приезжаем друг за другом следом ближе к пяти. Десятки машин забивают собой всю дорогу вокруг. Сейчас как-то не до автомобильных штрафов. Демоны стекаются к башне, как тараканы. Приятно быть единственным, кто знает, что здесь сегодня произойдет.
Заходим внутрь, в холле уже толпа, но я держусь поближе к ней, чтобы выкроить нужный момент. Именно поэтому становлюсь свидетелем тому, что происходит.
И инкуб и она замирают на месте… слежу за ее взглядом и вижу паучиху. Она ведь куда-то пропала на последние несколько дней. Вылезла из своей проклятой дыры?
Улыбается во всю ширь, подходит ближе… инстинкт подталкивает защитить, но… нельзя выдавать себя. Смотрю на нее – малыш сначала обескуражена, но потом… медленно улыбается, расслабляется.
– Ты жива? – Ласково, как будто о чем-то незначительном, спрашивает паучиха.
– И ты? – Почти смеется малыш.
В этот момент не могу сдержать улыбки, горжусь ей. Ни страха, ни волнения, вступила в игру так легко. Умница.
Паучиха внимательно изучает ее тело… ее стройное, красивое, предназначенное только для секса тело… смаргиваю желание, возвращаюсь к разговору.
– Смотрю, тебя подлатали, – замечает паучиха. – Видимо теряю хватку.
– Еще как, – с легкостью парирует малыш. – Старой ведьме пора уступить дорогу молодой крови.
Улыбается, паучиха плещется немым бешенством в глазах, хотя выдает только свой паучий оскал. Угрожает, ах, после такого – бесполезно. Но ведь у каждой козырь в рукаве.
– Смотрю, ты сегодня без своего дьябольера, – ласково замечает паучиха, – что так? Поводок потеряла?
Даже не дрогнула, в лице не изменилась, по-прежнему улыбается.
– Бедная Лиса, – играет малыш, – она думает, что у нее все под контролем.
– Опыт молодостью не заменишь, – надменно задирает голову, – маленький просчет и – какая трагедия.
Улыбается шире.
– Видимо, тебя одолел старческий маразм, – потешается малыш. Осторожнее, она может и не сдержаться. – Несешь какой-то бред.
– Прибереги лучше свои гениальные речи для прощания на похоронах, – желает паучиха, – хотя дьябольеров ведь не хоронят. Их просто уничтожают.
– Зря стараешься, – малыш смелеет, приближается к дьяволице, та включает свои защиты, пугает ее свой сучностью. – Твоя ошибка в том, что ты полагаешь, будто все на свете решается силой и страхом. Но есть и другие пути, о которых ты не думаешь. Потому что тебе не дано, потому что в твоей жизни тебя никто не хотел, все мечтали только от тебя избавиться.
