Но он беспокоился не о себе.
Глупо было надеяться, что она откликнется на мое предложение. Она меня призирала и в какой-то момент я понял, что она просто терпит меня для достижения собственных целей. Это было откровением, но все же очевидностью.
Кто я для нее? Четырехсотлетний старик? Да, в нее погружались создания и постарше, например тот же самый джин. Но он мог это делать, ведь все свое бесконечное рабство ему был доступен жар пламенной близости. И он ей воспользовался.
Я знал, что он делает, пытаясь уходить от очевидного, сосредотачиваясь, или пытаясь это делать, на собственных целях. Но с ней невозможно быть сосредоточенным только на целях. Она отвлекает своей недоступностью. И джин это знает.
Это сложно объяснить, ведь логики в этом никакой. Она предоставляет свое тело в полное и безраздельное подчинение, однако ее хочется только сильнее, потому что она как будто ускользает…
Не смог удержаться, снова вернулся в ванную и взялся за очередную дозу. Закрываю глаза и погружаюсь в очередной всплеск удовольствия. Знаю, внизу ждут все эти ведьмы и колдуны, а я в мечтах о ней продолжаю стирать ладонь…
Как это печально, закрываться в ванной, чтобы доставить себе удовольствие. Мне бы хотелось, чтобы она стала моей, и я бы мог себе позволить эту близость. Но она мне не принадлежит, никому в действительности не принадлежит, потому что она что-то иное. Что-то большее, чем все эти мерзости этого мира.
Покидаю свое убежище и наконец-то полноценно появляюсь среди своих. Встречают меня как всегда с почтением, благоговением и даже страхом. Особенно новички.
– Пожалуйста, просто Эрих, – останавливаю я их от этих глупых условностей.
– Хорошо, Эрих, – юная рыжая ведьма улыбается мне и тайно питает надежду на вечернюю постельную сессию. – Я буду стараться.
Она красивая, спору нет, но в ней лишь оболочка, поверхностная привлекательность, которая быстро увянет с годами. Я-то знаю, видел это не раз. А потому не хочу когда-нибудь через сто лет увидеть ее старческое тело и содрогнуться от мысли, что вообще к ней когда-либо прикасался.
Сбор продолжается, он должен продлиться неделю, из-за чего пишу Руби, чтобы не приезжала. К сожалению. Обязанности главы ковена приходится исполнять. Не отвечает, но она никогда мне не отвечает. Нос до сих пор болит от ее удара.
Забавно, даже боль от нее какая-то особенная. Мог бы выпить эликсир и все бы давно зажило. Но нет, терплю, потому что… напоминает мне о ней…
Медленно перемещаюсь по залу, здороваюсь со всеми, обмениваюсь стандартными фразами. Общий фон толпы един, но все же замечаю легкие изменения. Среди ведьм и колдунов затесался демон.
Безошибочно определяю направление и каменею. Что этот мерзавец забыл на моем приеме?
Улыбается самодовольно, дает понять, что проник сюда без приглашения и гордится этим. Странно, что метка Ойелета ему не помешала. Впрочем, он уже не в первый раз ее стирает. Какая мне вообще разница?
Подхожу ближе, одариваю отвращением, всем своим видом даю понять, что был бы рад запихнуть его в котел и сварить, нежели начинать разговор.
– Эрих, доброго вечера, – намеренно растягивает слова.
– Какого черта тебя принесло сюда, Дэйл? – Требую.
Улыбается шире, наслаждается моим пренебрежением.
– Есть важный разговор.
– Для кого он важный?
– Для тебя в первую очередь.
– Говори.
– Не для всех, – поправляет.
Нехотя веду его в кабинет и даже не сажусь, когда дверь за нами закрывается.
– Быстрее и по делу, – требую.
– Тише-тише, – советует Дэйл, медленно подходя ближе, – так с новым архидемоном не разговаривают.
Мгновенная догадка опрокидывает мою решимость, но потом успокаиваюсь. Если бы власть сменилась я бы уже об этом знал.
– Опять тебя посещает безумие, – улыбаюсь. – Что на этот раз послужило ему причиной?
– О, это не безумие, как бы тебе этого не хотелось. Это констатация. Я в одном последнем шаге от власти и добиться ее мне не стоит ничего.
– Поздравляю. Но какого черта ты пришел ко мне?
– Ойелет не был с тобой учтив, но я понимаю выгоду сотрудничества с тобой и твоим… – Дэйл оборачивается на дверь и с явным пренебрежением как будто смотрит сквозь нее, разглядывая всех ведьм и колдунов – шабашем.
– Приятно, что ты меня признал, – безразлично заявляю, – однако вынужден отказать.
– Подожди, Эрих, не торопись, – ласково заявляет Дэйл. – Это не простое хвастовство, я действительно скоро займу этот трон. И тогда тебе уже не придется делать выбор. Последний шанс ты получаешь сейчас.
– Нет, Дэйл, ты не понял, – ухмыляюсь, – ты сначала сядь на трон, а потом предлагай кому-нибудь сотрудничество.
– В том все и дело, что после того, как я займу трон, со мной останутся только те, кто был верен до моего восхождения. Все остальные падут от моей руки. Вопрос только в том: к кому хочешь примкнуть ты?
– Ни к кому. Ты знаешь, я сам по себе, с Ойелетом не имею ничего общего. И даже если… – насмешку роняю специально – ты взойдешь на этот трон, с тобой я не захочу пересекаться.
– Но в мои планы не входит держать при себе неподвластных мне, – замечает. – Так что…
– Давай я сэкономлю тебе время, и ты уже перестанешь передо мной тут унижаться, – заявляю. – Даже если ты встанешь во главе ада я и тогда не подчинюсь такому мерзкому отродью как тебе. Ойелет, конечно, не подарок, при случае я вырву ему глаза и уничтожу по кусочкам, но он, по крайней мере, занял свое место, даже несмотря на собственное рабство, и управляет всем из-под земли. А ты, будучи относительно свободным, только и делаешь, что треплешься о своих предположительных победах. Которых нет.
Дэйл смотрит на меня с безразличием, рад, что смог стереть эту мерзкую ухмылку с его лица. Меряемся взглядами, как будто в детском садике, честное слово! Но в конце концов отводит взгляд именно он. Снова улыбается.
– Я давал тебе шанс, колдун, – продолжает, – теперь жди по свою душу смерть.
– Удачи, – насмешливо желаю, пока он бредет к выходу.
Замирает на секунду, чтобы сказать:
– Не растрачивай ее, именно тебе она теперь пригодится.
И уходит. Сколько раз этот мерзкий слизняк пытался всем доказывать, будто у него есть преимущество, и он что-то там может? Жалкие потуги, он даже убедить своими речами никого не может, не то, что действительно способен сесть на трон.
Глупый мальчишка, погрязший в гордыне. Хотел бы я посмотреть, как Ойелет поставит его на место. Но – увы, я буду этого лишен. Впрочем, ничего страшного. У меня по-прежнему есть жизнь, с которой надо что-то делать, проблемы, которые надо решать, и множество других важных дел, с которыми надо как-то справляться.
