– Просить милостыню? – Фыркаю. – Да ни за что!
– Это гордыня, – тихо замечает мальчишка.
– Если ты не заметил я квинтэссенция всех человеческих пороков и грехов. И ты не открыл мне глаза.
– Нет, Тэон, это совсем уже не так, – делает какие-то глупые выводы мальчишка. – Если бы все оставалось таким, каким было раньше, ты бы не стал меня спасать.
– Да что ты заладил? Спас! Спас! Если помрешь у нас еще меньше шансов выжить! Не приписывай мне свои добродетели! Я все еще желаю только одного!
Мальчишка выдыхает улыбку и это не выглядит насмешкой, он как будто вспоминает нечто прекрасное.
– И это ли не делает тебя совсем другим? – Аккуратно замечает. – Любовь это не болезнь, это благословение. И она доступна далеко не каждому. Ты любишь так сильно только потому, что я был прав.
– Что? – Морщусь и кривлюсь, как будто мальчишка начал пускать слюни.
– В тебе есть хорошее.
Останавливаюсь. Потому что надо передохнуть и вправить мозги этому идиоту! Смотрю на него волком, чуть отстраняется потому, что – все еще невыносимо.
– Во-первых, мои отношения тебя точно не касаются, – угрожаю, нависая над ним. – Когда все закончится, первым, кого я разделаю на фарш будет этот мерзкий ублюдок, который посмел смотреть на мою жену! Я уничтожу его, ты понял меня?!
Мальчишка вжимает голову в плечи и пытается найти подобающее выражение лица, чтобы не гневить меня сильнее. Удовлетворен ли я подобной реакцией? Я привык, что меня молят о смерти, а не пытаются определиться со своей мимикой. Бесит! Но… что тут поделаешь? Хорошо хоть какие-то эмоции еще вызываю.
– И, во-вторых, во мне хорошего ровно столько, сколько ночью дневного света. То есть – ноль! Я – дьябольер. И я наказание для этого мира. Этого ничто не изменит. Даже моя смерть.
Пронзаю мальчишку взглядом, пытаюсь подавить, а он… этот чертов малек меня жалеет!
– Ты не умрешь, – раздражает.
Отворачиваюсь, едва сдерживаю лютую ненависть, делаю глубокий вздох.
– Тэон…
– …заткнись, – сквозь зубы угрожаю, вздрагивает. – Хватит уже! Нас не объединяет мое чудесное спасение. У меня свои цели и не лезь ко мне больше!
Идти тяжело, но я двигаюсь вперед. Как меня достал этот мальчишка! Что он знает? Сколько ему лет? Я поставил его на колени и отдал Вэнсу на растерзание! О каком еще добре он может говорить?!
Ненавижу!
Арон
Двигаюсь быстро, понимаю, что как бы я не ненавидел дьябольера, все-таки спастись я желаю больше. Добираюсь до выхода, черчу символ, активирую – расходится синей дымкой. Получилось.
Возвращаюсь, по дороге встречаю Сэмюэля.
– Это же он! – С ходу выпаливает мой друг.
Кривлюсь, всеми силами стараюсь сдерживать себя, но…
– И что? – Огрызаюсь, пока мы возвращаемся обратно.
– Арон, – зовет меня осторожно, видит, что я на взводе. – Ты сам ему рассказал?
– Он все равно подохнет! – Останавливаюсь и ору на Сэмюэля. – Какая разница вообще?! Да! Я хотел его прикончить! Потому что он – зло! Дьябольер!
– Это ревность.
Хватаю его за грудки и притягиваю к себе:
– Не смей попрекать меня грехами!
– А что тогда с тобой? – Одергивает мою руку и отступает. – Что ты устраиваешь?
– Хочешь сказать, ты нормально относишься к тому, что среди нас дьябольер?
– Конечно же нет.
– Тогда в чем проблема?
– В том, что это тот самый дьябольер. Мы оба знаем, что это означает. Он уже мешал нам и теперь…
– Не надо мне твоих «теперь», – тихо предостерегаю. – Он дал нам карты в руки. Когда все закончится мы просто убьем его и дело с концом. Ты мне поможешь?
Сэмюэль заглядывает мне в глаза и мне не нравится, что он во мне сомневается. Но я не могу его заставить, он ведь мой напарник, друг, соратник. Надеюсь на его поддержку и в конечном итоге он ее дает.
– Но только когда все закончится, – уславливается. – Он прав, сейчас нам любая сила пригодится. Даже с той стороны.
Кривлюсь и делаю глубокий вздох, но все же нехотя соглашаюсь.
Ему недолго осталось здесь свои часы доживать.
Гил
Возвращаемся в зал, Тэон больше даже не пытается меня к себе подпускать. А для меня становится совершенно очевидно: я был прав. Он меняется, даже сейчас в нем зарождается что-то новое, что-то с другой стороны.
Я слышал о том, что бывают те, кто переходит сторону. Может ли быть такое, что дело не в его жене, а в нем самом? Что, если про него было пророчество? Я имею ввиду: если было сказано, что она приведет спасителя (или архангела, но то лишь предсказание), ведь технически она привела Тэона к нам.
Что, если именно так он придет к нам в качестве лидера?
Да, я понимаю, это невозможно. Он – абсолютное зло и он убивал, мучил и развращал стольких в этой жизни, что и не перечислить. Я знаю о его прошлой жизни.
Но даже грешник имеет право на искупление, что если у Бога план и на его счет? Что, если так началось его спасение?
Вся надежда на архангела и встречу с ним. Я знаю, это слишком смело и слишком много, но надежда жива, и я не могу с ней ничего поделать. Сколько раз она уже не подводила меня. Даже тогда, когда я был в обители дьябольеров именно надежда заставляла меня открывать глаза каждый божий день.
Все ведь не случайно! Именно я попался им в сети, именно в Тэоне я разглядел что-то хорошее, именно Тэон нас спас, выведя безопасным путем.
Разве это все случайная череда не связанных между собой событий?
Конечно же Тэону я ничего такого не скажу, но я думаю об этом все больше. Вот мы заперты в монастыре, где нас всего пятнадцать, а против нас целая армия дьябольеров. Но я почему-то не сомневаюсь, что мы сможем спастись.
– Печати активированы, – все еще с недоверием заявляет один из наших братьев.
– Да, чувствую, – кивает Тэон. – Теперь мы полностью защищены. Но, насколько я понимаю, никому не хочется проторчать здесь вечность.
– Твоя вечность сильно короче нашей, – с насмешкой замечает Арон.
– Ты все равно умрешь до меня, так что заткни пасть, – надменно замечает Тэон.
Арон злится, наши братья тоже вступают в перепалку. Опять. Смотрю на Рэда, он лишь качает головой.
– Хватит! – Снова кричу. – Тэон на нашей стороне! Он только что спас мне жизнь!
– Он же сказал уже – он просто хочет выжить! Вот и все! – Орет Арон.
– Все мы этого хотим, – замечает Рэд. – Перестаньте грызться. Даже заклятые враги могут объединиться для спасения своих жизней. Сейчас как раз тот самый случай. Скажите спасибо, что он не забился в угол и не подождал, когда дьябольеры разорвут нас всех. А он мог, со своими-то печатями против них! Об этом вы не подумали?
