Смотрю на Тэона и понимаю: он об этом хоть и не думал, как о варианте, все же рассматривал его. Спокоен, как будто против него не выступают двенадцать анжеликов.
– Показывай нам следующие заклинания, – почти приказывает один из братьев.
– В этом нет необходимости, – спокойно заявляет. – Они к нам не врываются.
– А ты хочешь дождаться, чтобы ворвались?!
– Тэон прав, – поддерживаю, заступаюсь за него, – мы в безопасности. Дьябольеры напали на нас, когда мы пришли к выходу и чуть не убили. Когда Тэон нарисовал печать, а я ее активировал, дьябольеры отступили.
– Как мы можем быть уверенны, что это не он их натравил? – Продолжает сеять смуту Арон.
– Да успокойся уже ты! – Не сдержался Рэд. – Мы поняли! Ты его ненавидишь! Хотя он должен ненавидеть тебя больше! Но возьми пример с того, кто по определению должен вести себя иначе, и прекрати уже! Нам нужно найти выход, а не доказать всем, что дьябольер нас предаст!
– Нам всем нужно объединиться и доверять друг другу. Если Гил ему верит, значит и мы все должны верить. В своем брате я не сомневаюсь.
Арон набирает в грудь воздуха, но теперь уже все анжелики смотрят на него то ли с осуждением, то ли с неприязнью. Закрывает наконец-то рот, доходит до стула и грузно садится, обиженно скрещивая руки перед собой.
– Итак, план, – вступаюсь, – мы уже пробовали дозвониться до остальных, пробовали смс и прочее. Связь не работает. Но нам нужно отправить им послание.
– Здесь есть башня? – Спрашивает Тэон, напряженно размышляя.
– Башня?.. – Не понимаю.
– Ну колокольня там, что-нибудь на высоте, – поясняет Тэон.
– Да, есть, – кивает Рэд. – А что?
– Технически, только технически, можно там сигнал словить, – замечает Тэон. – Но… проблема в том, что скорее всего дьябольеры наблюдают.
– И что делать? – Спрашиваю.
– Если отвлечь внимание, может получиться.
– И как отвлечь внимание? Выйти всем дружно и сдаться? – Язвит Арон.
– Я такого не предлагал, но в добровольном самопожертвовании тебя возражать не стану.
Арон кривится, но на него уже не обращаем внимания.
– Какие у тебя предложения?
– Сила их заклятий развеивается кверху, что логично, учитывая стороны, – объясняет Тэон, – но если поднимитесь выше, сигнал поднять возможно. Однако они вас заметят. Нужно чтобы этого не произошло.
– Утром, – берет слово один из анжеликов, – когда солнце встает, оно попадает прямо в витражные стекла. Там они стеклянные и кажется, будто башенка излучает свет. Издалека даже если смотреть, можно ослепнуть. Подойдет?
Тэон размышляет.
– Сколько будет светиться башня? – Уточняет.
– Минут десять.
– Сигнал может пойматься не сразу, – поясняет Тэон. – Как только солнце коснется окна, надо будет бежать. Потом ловить сигнал и спускаться. Кто тут самый резвый?
– Я пойду, – выступаю.
– Не без меня, – заявляет Рэд.
– Но… – Сэмюэль с осторожностью смотрит на дьябольера – Тэон прав, – осторожно выговаривает его имя. – Этого будет недостаточно. Нужно еще отвлечение. Иначе времени может не хватить.
– Варианты? – Спрашивает мой брат.
– Мы ведь можем создать видимость прорыва, так ведь? Если просто взорвать несколько световых бомб рядом с выходами, притворившись, будто мы собираемся бежать. Это может их отвлечь?
Смотрит на Тэона, тот закусывает губу и размышляет.
– Не всех. Они не настолько глупы, чтобы отправляться сплошной толпой проверять один взрыв.
– Значит надо создать много взрывов, чтобы отвлечь как можно больше дьябольеров, – констатирует Сэм.
– Может сработать? – Спрашиваю.
– Все равно кто-нибудь будет смотреть, – замечает дьябольер. – Но их все же будет меньше.
План ли это? Самоубийство. Но это все, что у нас есть. Смотрю на Тэона и улыбаюсь. Мой взгляд не ловит, но мне и не надо. Поразительно, как за каких-то несколько часов все мои братья вот так запросто уже исполняют приказы дьябольера.
Я продолжаю верить.
Глава двадцать четвертая
Руби
Сердце бешено колотится. Как же давно я его не видела. Да, я помню, от чего я так старательно убегала, помню и почему я не хотела иметь с ним больше ничего общего.
Но весь мой мир рухнул в одно мгновение, когда Тэона не стало и Сол – это единственное, что осталось от моего прошлого. Единственное, что все еще вызывает во мне чувства.
Единственное…
Он появился по пояс обнаженный, как и в тот день, когда Ойелет заточил его в лампу. Взглядом огибая его рельефные мышцы, вспоминаю насколько горяч он всегда был. Остается…
Сердце продолжает бухать в ушах, не знаю, что и ожидать. Не знаю, что хочу сама…
Оборачивается медленно, дыхание учащается, все еще вижу те расчерченные у него на животе и груди символы. Знак рабства? Не важно.
Его темные глаза пронзают меня насквозь, не могу дышать, замираю и силюсь приподняться выше, потому что – захлестывает, словно волной. Знакомое до боли лицо, изученное страстными поцелуями, жадные губы, вечно голодные до прикосновений…
Проглатываю ком в горле и, честно говоря, все больше начинаю бояться его. Раньше он сдерживал себя, раньше он не был прикован к лампе. Однажды мне уже досталось за нечаянные слова о его неволе, а сейчас он выбрался на свет и… что он собирается делать?
Делает шаг, и я вжимаю голову в плечи. Наверное, в этой безумной буре эмоций я каким-то шестым чувством понимаю, что может за этим последовать, но это настолько захлестывает меня, что сил нет собраться с мыслями.
Подходит, приближается, боюсь… тысячи причин моих страхов пронзают меня, словно клинки. Бежать или остаться? Какой у меня теперь выбор, когда я выпустила джина из бутылки…
Приближается, вторгается в мое личное пространство, расстояния больше нет. Словно под гипнозом, тону в его темных глазах и не могу понять, что последует. Что он хочет, что?..
– Сол, я… – выдыхаю и теряю себя, когда он уверенно и без каких-либо барьеров погружается в меня глубоким поцелуем.
Тело слабеет, стоном отзываюсь в ответ. Его горячие прикосновения на моей коже… жар его вечно желающего меня тела…
Как это было давно…
Отстраняется лишь на миг, обжигая дыханием и только в то мгновение понимаю, что еще бы секунда и мне бы не хватило воздуха. Ненавязчиво, но уверенно, как будто делал это тысячи раз, накрывает мою кожу колючими поцелуями. Закатываю глаза от удовольствия, от сбивающих дыхание собственных стонов…
