Берет меня за плечи, сжимает, не оставляет мне выбора. Набираюсь смелости и смотрю ему в глаза…
Другое, я вижу в нем совсем другое. Не злорадствует, не пытается радоваться, подловить, использовать мою слабость. А я жду этого всего, потому что знаю Сола, прекрасно помню, кем он являлся, кем он всегда был. Знаю, что может его усмирить, но оставляю этот способ на крайний случай.
Иначе рухнет еще один воздушный замок.
Смотрит слишком прямо, пробует вторгаться в мои миры, пробивается с боем. А я… ну разве можно устоять перед его напором? Благо мои миры разрушены и в них уже ничего не осталось, единственное, что меня пока еще спасает.
Хоть в чем-то плюс.
– Почему ты не звала меня так долго? – Спрашивает.
– Да ты хоть знаешь, что это за ритуал? – Удивляюсь.
Хмурится, чуть щурит глаза в предположении, но умалчивает.
– Так ты сама нашла способ? – Удивлен.
– А как ты думал? – Пытаюсь пожать плечами, но он их по-прежнему сжимает.
Смотрит на меня прямо, слишком прямо… сопротивляться нет смысла, я только что позволила ему кончить в меня. Дважды. Поздно как-то брыкаться и бормотать «отойди». Но…
– Я скучал, – полушепотом признания смаривает мои предосторожности.
Пробую бороться, но его искренность…
Его псевдоискренность. Соберись!
– Что нужно сделать, чтобы тебя освободить? – Спрашиваю.
Молчит долго, осознает мои слова? Не ожидал? Думает? Не знаю, я ведь его совсем не знаю. Мы только спали вместе, он в меня бесконечно кончал, когда бы он стал раскрывать мне особенности своего характера? Да и нужно ли мне это было?
А теперь?
– Расскажи мне, – просит.
Предостережением обвиняю его в бестактности, но затем понимаю другое. Защищаю свои глубокие раны от боли потери, но зря. Он не лезет туда глубже, он знает, что иначе… нужна ли я ему до сих пор?
– Дэйл взорвал башню, – сообщаю, – теперь он – архидемон. И он хочет меня.
Молчит некоторое время, смотрит мне в глаза, пытается как будто бы докопаться до истины. Что он хочет услышать? Что я скучала? Возможно. Но я по-прежнему не могу ему доверять.
Отпускает плечо и медленно прикасается к моему животу, скользит ниже. Промежность заливает мгновенно, но Сол замирает у низа моего живота и произносит. То, что я не ожидала.
– Ойелет.
Быстро ловлю его взглядом, вспыхиваю, как будто это нечто зазорное. Ага, как будто Сол только что в меня дважды не кончил. У него до сих пор стояк! И член он свой не убирает! Чего смущаться?
Возможно… полной потери контроля над собой?
Сглатываю, опускаю взгляд. Приближается, намеренно ловит его.
– Малыш, – находит прикосновениями мое лицо, заставляет поднимать глаза, – я не дам тебя в обиду.
Обещания. Какие лживые обещания. Почему? Ну почему так хочется ему верить? Нельзя. Это Сол.
Но я вызвала его в этот мир, я пожелала, чтобы он оказался здесь. Да, по причине, но все же. Как же хочется ему верить…
– Ты ведь можешь вернуть свой трон, так ведь? – Спрашиваю.
И если бы я не смотрела ему в глаза, я бы не узнала, что за этой тонной желания и жаром возбуждающего пламени есть хоть что-то, кроме жажды близости. Удивление, я разглядела в его глазах удивление моим неожиданным заявлением. Почему? Разве он не этого добивался? Почему он так поражен?
Играет роль? Наверняка.
И зачем я только позволила ему в меня кончить?
Как же сильно я убита горем…
Гладит меня по волосам, убирает пряди за ухо, разглядывает меня столь пристально, что даже после всего, что между нами было, становится несколько неуютно.
– Я не могу, – вынужденными признанием смаривает. – Не могу больше лгать себе.
Трогает, дыхание учащается, но я не хочу, не хочу, не хочу…
– Сол…
Пробую вырваться, но он не обращает на это никакого внимания. Да, я могла бы ударить его в челюсть или похитить все энергии, которых, кстати, еще полно, даже несмотря на обильное излияние их в меня.
Но…
Но есть это проклятое «но», которое мне не хочется признавать.
– Малыш, – призывает, понимаю, что не справляюсь, хочу смотреть ему в глаза.
Нет…
Закрываю глаза и поджимаю губы… целует так нежно в лоб, что ранит, не то слово. Возвращается, это дурацкое чувство к нему возвращается. Нет!
– Пусти… – вырываюсь.
Но он не слушает, ждет, когда я успокоюсь, ждет, когда я снова доверюсь его объятиям. А что я? Можно подумать дала ему с разворота в зуб ногой! Ага! Как же! Просто обмякла и уткнулась лбом ему в ключицу.
Делает глубокий вздох и обнимает меня нежностью.
– Мне бы хотелось солгать, – признается, моя нижняя губа дрожит, взгляд мутнеет. – Но я не могу. Единственное, чего я больше не могу.
Хочу ли я слышать это? Хочу ли знать? Нет. Не хочу. Не хочу! Не хочу слышать его! Замолчи! Молчи!
Но он молчит, и я… хочу, чтобы он сказал это, хочу услышать, что в этом мире хоть кто-нибудь остался, кто все еще любит меня. Ну хоть кто-нибудь! Пожалуйста…
Пожалуйста…
– Пожалуйста…
– Малыш, – ощущает мои слезы на своей кожи, пытается отстранить, заглядывает мне в лицо. Взгляд полон печали, а я полностью обнажена перед ним.
– Ну же, – требую, сжимая его руку, – давай. Уничтожь меня. – Качает головой, слезы льются потоком. – Давай! – Требую. – Просто добей!
– Нет, – его голос срывается, а я реву в голос от боли.
Прижимает к себе и дает мне время. Рыдаю навзрыд, кричу в вечность, моля забрать меня за ним. Пожалуйста, просто пусть это все закончится. Пусть все просто прекратится… пожалуйста… пожалуйста… пожалуйста…
Почему это не Тэон? Почему его нельзя вызвать из лампы? Я же в каком-то нереальном мире, в окружении демонов и ангелов, дьябольеров и анжеликов, ведьм и колдунов. Ну неужели нет ни единого способа его вернуть?
Тэон… ну почему ты оставил меня? Почему? Почему? Почему?!
Почему?.. Почему в объятиях джина я сейчас позволяю себе слабость? Нельзя! Он пользуется ею, мною, всегда! Он не любит, не любит, не любит…
Отстраняется так неожиданно, что мне в миг становится холодно. Я уже и забыла, как жарко бывает с джином. Но раньше… раньше мне всегда было душно с ним, раньше всегда было слишком горячо, некомфортно, неудобно.
А теперь…
Что это такое за «теперь»?
Одиночество. Ледяное антарктическое одиночество, которое накрывает меня каждый новый вздох.
