«Точилин!.. – Васильков вздохнул. – Ты только не подведи меня, старлей».
До войны Точилин служил в уголовном розыске подмосковного Подольска. Осенью сорок первого он был призван в армию и назначен командиром стрелкового взвода, с середины сорок второго начал писать рапорты с просьбой перевести его в разведку.
– Какого лешего ты просишься в мою роту? У тебя же нет указательного пальца правой руки! – заявил Васильков, впервые познакомившись с Точилиным. – Как ты собираешься воевать?
– У меня уж несколько лет его нет. – Взводный продемонстрировал давно затянувшийся шрам на единственной уцелевшей фаланге пальца. – Так что с того? Я левой наловчился стрелять. Шестьдесят пять очков из нагана вышибаю.
Шестьдесят пять из семидесяти – результат отличный. Только на слово Васильков никому не верил и решил испытать бывшего оперативника угрозыска. Он немедленно сделал это и был приятно удивлен. Тот действительно очень даже лихо палил с левой руки. Более того, с момента потери пальца он научился делать ею все то, что ранее делал правой.
Настойчивость и работоспособность Точилина не могли не вызвать уважения. Васильков закрыл глаза на излишнюю задумчивость старлея и зачислил его в свою роту.
После продолжительного затишья на лесной рокаде послышалось тарахтение двигателя.
– Мотоциклет, – тут же определил старшина, лежавший рядом с командиром.
– Точно, – подтвердил капитан. – Только едет он с другой стороны.
Спустя полминуты они рассмотрели сквозь листву мотоцикл с коляской, медленно двигавшийся по лесной дороге.
– Сколько их там? – спросил Васильков.
– Один вроде, – шепотом ответил старшина. – Ну да, так и есть. Кажись не офицер. Жирный галун вокруг погона и три звездочки.
– Ясно, штабс-фельдфебель. Морду видишь?
– Не разобрать. Он в каске и в специальных очках. Поджарый, но некрупный. Такого можно быстро скрутить.
С позиции старшины дорога просматривалась получше. Глазастый Павленко чуть отодвинул жиденькую ветвь куста и внимательно наблюдал за мотоциклом, проезжавшим мимо.
– В коляске пусто? – нетерпеливо интересовался капитан.
– Не вижу толком. Как будто пусто. А у фельдфебеля планшет у правой ляжки болтается.
– Может, связной?
– Не знаю, Александр Иванович. Похоже на то.
Версия о штабном связном взбудоражила сознание Василькова. Штабс-фельдфебель – не офицер, но самый старший из унтеров. Если взять его, да еще и прихватить планшет с документами, то задание можно будет считать выполненным.
«Усилить внимание! Будем брать мотоциклиста, когда поедет обратно!» – просигналил он рядовому Жарову.
Тот передал информацию Курочкину и Точилину. Группа принялась ждать.
– В чем дело?! – прошептал Васильков, когда мимо по лесной рокаде в обратном направлении промчался на мотоцикле тот самый фельдфебель.
– Вот тебе раз! – прохрипел Петренко. – Они что, там уснули, поганцы?!
Капитан поймал взгляд рядового Жарова и жестом потребовал объяснения. Тот пожал плечами и покачал головой. Дескать, да я и сам не пойму. Никакой команды от Курочкина не поступало.
Это и вовсе насторожило командира.
– Вот что, старшина. – Васильков приподнялся со своего места. – Оставайся здесь и жди моей команды через Жарова.
– А вы куда?
– Проведаю Курочкина. Очень не нравится мне все это.
Александр осторожно преодолел тридцать метров, присел возле рядового и спросил:
– Что случилось?
– Не знаю, товарищ командир, – прошептал Жаров. – Вроде как рядом с позицией Курочкина и Точилина мелькнула тень. И оба куда-то запропали. Я подумал, что они отползли подальше от дороги.
– То есть ты потерял их из виду до отъезда мотоциклиста со стоянки?
– Так точно. Они запропали, а тут и мотор мотоциклетный затарахтел. А я ж не вижу, кто там на стоянке из фрицев околачивается, ну и не стал вам сигналить.
– Молодец. Правильно поступил. – Васильков поправил ремень. – Смотри в оба. Я к Курочкину.
Позиции Курочкин с Точилиным не меняли. Обоих Васильков обнаружил на том же месте, неподалеку от стоянки немецких мотоциклов и автомобилей. Старлей с перерезанным горлом лежал в луже собственной крови. Курочкин находился чуть дальше и был без сознания.
– Очнись, сержант! Ну же, давай! – Капитан тряс его за плечи, оглядываясь по сторонам.
Курочкин тоже был прилично перепачкан в крови, но дышал, издавал приглушенные мычания и не торопился приходить в себя.
Тогда Васильков отыскал на позиции место, с которого был виден рядовой Жаров.
«Двое ко мне!» – приказал он ему жестом.
Спустя минуту рядом появились старшина и Жаров. Оба изумленно застыли, увидев товарищей, лежащих без движения.
– Берите Точилина, – приказал им капитан, сам же взвалил на плечо Курочкина. – Уходим.
Как ни странно, но погони никто из разведчиков не слышал, в лесу по-прежнему было тихо. Воссоединившаяся группа отошла от немецкого штаба метров на пятьсот и резко повернула на восток. Курочкин к этому моменту очухался и двигался самостоятельно. У него сильно кровоточила рана на правой руке, где отсутствовала часть указательного пальца. Он покачивался, держался окровавленной ладонью за ушибленное темечко, но упрямо топал за командиром и даже не отдавал товарищам автомат.
Через пару километров разведчики остановились на привал. После быстрого марш-броска следовало передохнуть, забинтовать раны Курочкину, похоронить погибшего старлея и дождаться темноты.
– Значится, так. Когда Жаров нам просигналил, что будем брать фельдфебеля, мы с Точилиным стали ждать его возвращения на стоянку, – рассказывал сержант, покуда старшина бинтовал ему голову. – Лежим, значит, десять минут, двадцать, полчаса. И тут захотел я по нужде. Сильно, прямо невтерпеж. Предупредил старлея, отполз чуток с пригорка назад, снял штаны…
– Давай без подробностей, – остановил его Васильков. – Что случилось дальше?
– А дальше, слышу, Точилин сверху шепчет, что фельдфебель топает к стоянке. Ну, поторопил он меня. Давай, мол, быстрее управляйся со своими делами. Я закончил. Пополз обратно. И тут р-раз что-то по башке! Будто свет кто потушил.
– Сзади ударили?
– Ну да. Я так понимаю. Другого и не придумаешь.
– Кто же это мог быть? – допытывался командир. – Фельдфебель или кто-то другой?
Курочкин чуть подумал и ответил:
– Если бы к стоянке шли двое, то Точилин сказал бы об этом. А он только про фельдфебеля оповестил.
– Больше никто не мог незаметно подобраться к вашей позиции?
– Нет, Александр Иванович, – уверенно проговорил сержант и качнул головой, отчего старшина едва не выронил бинтовой валик.
