- Целый он? Если вы говорите, что тут все гниет и ржавеет.
- Не боись, откроем, - заверил его комендант. - Всё что должно работать у меня работает, каждый понедельник спускаюсь сюда с маслёнкой. Замки отпираются, дверные петли не скрипят и даже котельные краны работают - хоть сейчас заливай воду, загружай уголёк и запаливая.
Через пару минут они дошли до цели, Никифор Иванович остановился перед длинной каменной лестницей, указал наверх и заявил:
- Ну вот, двадцать семь ступеней и вы на свободе, на свежем воздухе.
- Надо бы глянуть сначала - подъехала ли машина.
- Сейчас глянем.
Старик начал подниматься по ступенькам. Подойдя к двери он осторожно сунул ключ в замочную скважину, затем выключил фонарь, ключ в замке повернулся на удивление мягко, будто не было внутри ни пружин, ни механизмов. Комендант самую малость приоткрыл дверь, припал лицом узкой щели.
- Наша Эмка состоит шагах в десяти от выхода, - прошептал он.
- Вот и ладно, сказал Иван и нащупал в темноте шершавую ладонь коменданта. - Будем прощаться Никифор Иванович, спасибо вам.
- Не за что, удачной поездки.
Вся группа, за исключением Старцева и Бойко, осталась в Москве. Опера выполняли различные поручения, связанные с расследованием убийства Антона Афанасьевича Климентьева. Они должны были создавать видимость того, что о бандитской слежке никто из них не догадывается.
- Исчезновение двоих из вас бандиты не заметят, - поддержал эту идею Урусов. - Тем более, что Егоров непосредственный участник недавнего визита к Дубинину, тоже будет мозолить глаза соглядатаям.
Все отвлекающие манёвры планировались на следующий день, а пока что шустрая Эмка несла Ивана Харитоновича и Олеся по ночной дороге в Подольск. Этот маленький подмосковный городок оставался последней надеждой.
Оперативники целый день рыли землю, перелопатили ворох документов, объездили несколько организаций и, в конце концов выяснили всё о людях, пострадавших от банды Хирурга. Эта информация не порадовала их.
Алик Аракелян, с 1935 года работал охранником продуктового склада, расположенного на окраине Серпухова. Весной 1939 года, между дежурствами, к нему подкатили бандиты и предложили сделку - он даёт им возможность обчистить этот склад, они платят ему хорошие деньги и помогают скрыться. Алик отказался, за что прямо на месте лишился правого указательного пальца, уголовное дело по данному случаю через год было закрыто. В начале войны Аракелян был призван в армию, погиб при обороне Москвы.
Зинаида Кушнир - бухгалтер одного из Тульских заводов тоже оказалась не слишком сговорчивой. Когда в том же тридцать девятом году к ней наведались бандиты она подняла шум и вечером следующего дня лишилась двух фаланг правого указательного пальца. Расследование данного преступления успехом не увенчалась - в начале войны Зинаида с семьёй была отправлена в эвакуацию на Северный Урал, где и скончалась от сильнейшего осложнения после воспаления лёгких.
Семидесятилетний Михаил Подпалов поднял тревогу, заметив из окна своей квартиры людей, взламывающих дверь сберкассы. Через несколько дней те же самые негодяи пожаловали к нему домой, они вынесли из квартиры практически всё мало-мальски ценное, а Подпалову, избитому до полусмерти, отрезали палец, уголовное дело было закрыто в сороковом году, смелый старик не дожил до войны четырех месяцев - скончался на больничной койке от рака желудка.
Юному жителю Подольска - Семёну Солодкину исполнилось пятнадцать, когда он попал в поле зрения Хирурга. Щуплый мальчуган весил меньше сорока килограммов из-за миниатюрного телосложения. Бандит хотел привлечь его к своим делам, научить забираться внутрь квартир и различных объектов через форточки или дымоходы. Семён же мечтал о другом - он хотел поправить здоровье, добрать вес и поступить в военное училище, потому отмёл предложение матёрого бандита, за что и остался без пальца. Разумеется, в училище его с таким изъяном не приняли, но он не сдался и в начале войны ушёл на фронт добровольцем. В 1942 году, под Сталинградом, с остатками стрелкового взвода оказался в окружении и пропал без вести. Уголовное дело прекращено из-за отсутствия подозреваемых в совершении преступления.
Последним из людей, пострадавших от банды Хирурга значился Алексей Волик - герой гражданской войны, одним из первых награждённый орденом Красного Знамени. На склоне лет организовал в Подольске артель по ремонту швейных машин. Железная дисциплина, порядочность и уважительное отношение к простому люду живо сделали артель популярной в небольшом городишке. Чинить свои машинки, в мастерских артели, приезжали жители всего Подмосковья и даже соседних областей. Артель привлекла внимание Хирурга. В один из будних дней банда осуществила вооружённый налёт на контору, где находились артельная касса и несгораемый шкаф. К тому времени бандиты настолько обнаглели, что действовали расслабленно, не ожидали сопротивления, а тут вдруг - седой дед, сидящий за кассой, вдруг выхватил револьвер и принялся лихо палить по уголовникам. В той перестрелке Волик, из наградного нагана, сразил наповал троих мерзавцев и ещё двоих хорошо продырявил, сам правда был ранен в голову и в бедро, очнулся без правого указательного пальца, выручки в кассе нет, сейф открыт, всё вокруг разворочено, разграблено. Убитых и раненых бандиты забрали. Уголовное дело по данному преступлению стало единственным не закрытым и по сей день. С Алексеем Валерьяновичем Воликом в документах получалась неразбериха. В июне 1941 года ему было далеко за пятьдесят - весь израненный, несколько контузий, но он добился встречи в Москве со старым боевым товарищем - маршалом Семёном Михайловичем Будённым и тот помог ему отправиться на фронт. Александр Валерьянович воевал по настоящему, в штабах не отсиживался, командовал батальоном, полком, бригадой, стал полковником. После победы вернулся в родной Подольск. Далее в личном деле имелась запись, заверенная печатью - скончался шестнадцатого августа 1945 года, похоронен в городе Подольск. Однако этот текст кто-то зачеркнул, а ниже одной строчкой дал сыщикам надежду – «запись сделана ошибочно». Далее непонятная роспись и снова печать.
Старцев не верил в бога и был убеждённым атеистом, однако, отправляясь с Бойко в Подольск, он положил во внутренний карман пиджака свежую фотографию, нарисованного портрета Хирурга и просил про себя Всевышнего только об одном - о встрече с живым Алексеем Воликом.
- Читали сегодняшнюю Правду? - разбавил тишину водитель Эмки - пожилой ветеран войны Пётр Степанович.
- Не до газет нам сегодня было, - ответил Старцев, сидящий рядом с ним. - А что там?
- Статейка занимательная пропечатана, про заместителя министра пищевой промышленности Татарской ССР.
- Чем-то отличился?
- Ещё как отличился, сучий сын, представляйте - купил на свои сбережения больше тонны какао бобов, сговаривал с таким же прохиндеем, передал их ему в производство.
- А кто второй прохиндей? - спросил с заднего сиденья Бойко.
- Директор кондитерской фабрики. Он изготовил из них двенадцать ящиков шоколадных конфет и реализовал через местные магазины, а выручку отвёз заместителю министра. Как вам такая схема? Это ж надо до такого додуматься!
