- И нашу дочь нам вернут, ты это хочешь сказать? Болислав Янович дернулся, словно ему дали пощечину, но тут же собрался и пропищал фальцетом:
- Я же тебе говорил, что тот мужчина, с которым я познакомился, с которым я познакомился накануне, он обещал, что все сделает.
Рита стиснула зубы, с трудом сдерживая себя она процедила:
- Я так больше не могу.
- Ты, ты видишь что муж уже налил чай…
Рита взяла чашку и сделала несколько глотков. Чай был чуть тёплым. Рита поморщилась, неужели он так никогда и не запомнит, что она пьёт горячий. Но все, довольно, сейчас или никогда! Она скажет ему все: про их отношения со Зверевым; про то, какая же он мерзкая скотина, возомнившая себя гением; про то, что… Рита ещё не придумала до конца, что она скажет ещё, потому что в этот момент произошло чудо. В дверь позвонили. Уронив на пол чашку с остывшим чаем, Рита побежала открывать. Через мгновение она, стоя на коленях, уже обнимала маленькую Розу. Они ехали в управление. Трамвая мерно постукивал колесами, пассажиры выглядели угрюмыми, а кондукторша сновала между рядами, ругая всех, кто путался у нее под ногами.
Зверев сидел у окна, щурился от яркого солнца и думал о Розе. Он вспоминал прохладу ночи, когда тентованный грузовик районного отделения внутренних дел подъехал к воротам дома номер 7 по плехановскому Посаду, вспоминал как из него выскочили люди с винтовками и оцепили район. После этого грузовик с разгона протаранил ржавые ворота, и вооруженные люди ворвались во двор. Вспомнил как услышав щелчки пистолетных выстрелов и одну автоматную очередь рванулся было к дому, но тут же, едва не столкнулся с несколькими, одетыми в синюю форму, сотрудниками из районного отделения милиции. Те уже выводил из дома задержанных. Вскоре выяснилось, что никто не погиб и лишь один из подозреваемых был легко ранен в плеч,о когда схватился за пистолет. Потом они с Костиным и майором Душковым, начальником районного отдела по борьбе с бандитизмом, стояли в кустах и нервно курили, пока люди Душкова выворачивали наизнанку дом номер 7. Вспомнил Зверев как он выронил папиросу, когда молоденький сержант, без фуражки и с перепачканный сажей лицом, вывел на белый свет девочку в жёлтом платье и подвёл её к Звереву. Маленькая Роза была одета помятое платье, в глазах девочки был страх. Зверев не смог ничего сказать, и это за него сделал Костин, парень отвел девочку в сторону, присел, и что-то долго говорил. Роза поначалу не реагировала, а потом улыбнулась, потом она что-то сказала, и они с Костиным оба рассмеялись. Спустя несколько минут, они все вместе уже ехали на старенькой эмке к Ковальскм (эмка - советский автомобиль ГАЗ М1), потом была трогательная встреча, восторженные выкрики и стальное рукопожатие Болеслава Яновича, который тут же принялся говорить жене что-то типа , - я же говорил, я знал. Рита не сказала ничего, на миг оторвавшись от вновь обретенной дочери, она обняла Зверева за шею и поцеловала в щёку. Ковальский, который в этот момент снова что-то громко декламировал застыл на полуслове. Потом прокашлялся и продолжил как ни в чём ни бывало. Рита смотрела на Зверева влажными глазами, отогнав воспоминания о вчерашней ночи Зверев посмотрел на своего нового помощника. Аарень сидел неподалеку и тоже глядел в окно. Ай да Веничка, ай да морячок. Такие ловкачи, как этот паренек, сейчас были Звереву ой как нужны. Зверев улыбнулся сам себе, теперь и в самом деле придётся называть этого парня Вениамином. Когда они вошли в здание, Зверев велел Костину писать рапорт на перевод, а сам направился в кабинет к Корневу. Он не сомневался, что он говорит подполковника на перевод парня в оперативный отдел. Он так же твёрдо решил, что обязательно привлечёт Костина к поискам Фишера, но понимал, что с этим делом стоит повременить. После очередного самоустранения Зверя от поисков Фишера, Корнев наверняка не просто зол, он обязан быть в ярости. Без стука войдя в кабинет начальника Зверев как обычно тут же развалился на диване. Он полез в карман за папиросами и открыл уже было рот, но застыл на полуслове. Корнев улыбался, когда же подполковник не дожидаясь, что его об этом попросит, сам вынул из ящика стола пепельницу поставил её на стол Зверев окончательно впал в ступор.
- Похоже мы нашли его, Паша! - заявил Корнев, - нашли Дитриха Фишера!
Часть третья
Антиквар
Глава 1, а которой капитан Зверев, чтобы доказать свою прозорливость, использует не совсем гуманные методы допроса
С большинством подозреваемых, сотрудники следственного отдела работали в своих собственных кабинетах. Довольно часто они проводили допросы прямо в камерах, однако для особых случаев в управлении Псковской милиции имелось особое помещение. Комната для допросов располагалась в левом крыле здания, в полуподвальном помещении, рядом с гаражными боксами. Чтобы попасть сюда, нужно было пройти по лишенному окон коридору с низкими серыми потолками. Облезлые стены, покрытые бурыми пятнами, и затоптанные полы в комнате для допросов. Все здесь выглядело настолько зловещим, что одна только обстановка была способна в одно мгновение нагнать жути на любого, кто против своей воли оказался в этом страшноватом помещении. Решетки на окнах были выкрашены серебристый цвет всего неделю назад, но уже успели изрядно потускнеть, окна были загажены мухами, а стеклянный графин, стоявшей на подоконнике, весь давно покрылся снаружи пылью, а изнутри желтоватым известковым налётом. Посреди комнаты стоял обтянутым затёртый зелёным сукном письменный стол, на котором помимо телефона, чернильницы и огромной настольной лампы лежали пачка беломора, и спички. Окна помещения выходили как раз на стенны соседнего корпуса, поэтому здесь всегда не хватало света. Комната не считалась угловой, но стенны в ней, почти всегда, были покрыты тёмными пятнами и промерзали зимой от постоянной сырости. Одиночный фонарь, висевший под самым потолком постоянно мигал и искрил. Коменданту объекта, скрюченному у старикашки приходилось то и дело менять перегоревшие лампы, поэтому он всякий раз слёзно умолял очередного капитана или майора, собиравшегося вести допрос, не пользоваться верхним светом хотя бы днем, а зажигать лишь настольную лампу.
- Только вчера очередную лампочку плафон вставил, - всякий раз жаловался Трошкин, - горят окаянные хоть стой хоть падай. Где ж мне их на всех напастись?
Некоторые шли бедолаге навстречу, и допрашивали подозреваемого в полутьме. Но Шувалова не особо волновали насущные трудности престарелого старичка-коменданта. Сегодня верхний свет допросной горел, хотя на часах было пятнадцать минут двенадцатого. Сам Шувалов, скривив лицо, сидел за столом на одном из двух, находящихся в помещении, стульев. Перед ним лежала раскрытая на первой странице папка, которая хранила личное дело капитана Ромашко. Шувалов давно уже изучил материалы дела и теперь пристально рассматривал, вложенную в него, фотографию. На фото была запечатлена группа молодых людей в военной форме, лицо одного из них, третьего слева в первом ряду, было обведено красными чернилами. Из коридора послышался звук шагов, дверь распахнулась, и в кабинет вошли Корнев и Зверев. Шувалов не сдержал довольной ухмылки, - «вот они, приятели, не разлей вода. Один напыщенный солдафон, с наполеоновскими замашками, доругой просто хам и выскочка. Что, умылись? Вот мы и узнали кто настоящий мастер своего дела».
