В дверь постучали, Настя открыла дверь и увидела тётю Зою, соседку по коммуналке, с полным тазом мокрого белья.
- Представляешь, простыла где-то, и это посреди лета, - женщина ели стояла на ногах, обливаясь потом, - всю ночь какие то микстуры пила, над картошкой дышала и всё равно, от кашля всё ещё задыхаюсь. Санька мой ещё ничего, а вот Лёнька из-за меня полночи не спал, а под утро как уснул, так сразу же в постель на прудил. Бельишко то я выстирала, а вот развесить его уже и сил нет.
Муж тёти Зои погиб в 45м, в самом конце войны, и женщина осталась одна с двумя детьми. Тётя Зоя никогда не отличалась крепким здоровьем, её дети, тоже пережившие оккупацию, также часто болели. Отказать соседке Настя, естественно, не могла.
- Да полно вам Зоя Анатольевна, оставляйте ваше белье здесь, я сама всё развешу и таз ваш занесу.
- Так ты же спишь поди? Давай уж вместе как-нибудь.
- Идите к детям, я всё сделаю, а на работу мне сегодня к девяти, праздник же!
- Ой, а ты гляжу наряжаешься? - увидев лежащие на столе платье, всплеснула руками соседка, - и платье у тебя какое красивое. Дорогое поди? Сколько отдала?
- Пятьсот.
- Ну и не жалей, нечего всё время серое носить. Кончилась война, теперь по другому жить нужно, а такой красавице без нарядов никуда. Будут наряды, так и от кавалеров отбоя не будет.
- Да не до кавалеров мне, - Настя снова отвела взгляд, - я всё на работе да на работе.
- Перестань! Молодость она одна, и глазом моргнуть не успеешь, как годы пролетят, так что работа работой, а о себе тоже забывать не следует. А что за праздник то?
- Так день города, годовщина завершения немецкой оккупации!
Тётя Зоя схватилась за голову, потом махнула рукой и снова закашлялась:
- Да уж, а я со своими заботами и забыла.
Из соседней комнаты послышался детский, плач тётя Зоя поставила у двери таз, и держась за грудь, поспешила к себя. Настя посмотрела на часы, если поторопиться, то она успеет. Девушка накинула халат и отправилась во двор развешивать бельё. «Утро и прям выдалась чудесным» - рассуждала Настя, шагая мимо рассыпанного мусора, кошек, ворон, и грызшей мосол псины.
Егорыч по-прежнему стоял возле костра и всё так же деловито курил.
- Настюха! Ты глянь что делается, - увидев девушку дворник определённую ощутил немыслимы подъём, - ты часом не видала кто мусор разбросал?
- Нет, не видела, - Настя хотела было пойти дальше, но Егорыч поднялся и перекрыл ей дорогу, - ты дочка погодь, не бойся, я тебя надолго не задержу. Чего это ты с утра пораньше постирушки устроила?
- Не моё это, тётя Зое помогаю, заболела она, вот и попросила меня её бельё развесить. Сами же знаете как ей без мужа с двумя детьми живётся.
Егорыч поморщился затянулся самосадом и выдохнул из себя густое облако дыма. Настя невольно отвернулась.
- Всё другим помогаешь, а пора бы уже своих деток абстировать. Все ровесницы твои только о женихах и судачат, а ты чего же всё одна да одна?
Настя задержала дыхание:
- Не до женихов мне сейчас. Времена сейчас вон какие, голод да разруха. Люди с голода мрут, - сказала она тихо, боясь сорваться на крик, - как от строим страну, восстановим разрушенное, так о женихах и станем думать.
- Так чтобы разрушенное восстановить, руки людские надобны, - перебил Егорыч, - а чтобы руки были, люди надобны. Не станут бабы деток рожать, кто же тогда города да сёла наши восстанавливать станет?
На этот раз Настя рассердилась не на шутку:
- Так вы что же, предлагаете детей просто так рожать? В качестве рабочей силы, чтобы страну быстрее восстановить?
Егорыч осёкся, поплевал на самокрутку, почесал подбородок:
- Ты что завелась то Настюх? Я же просто так сказал, по соседски. Я же что сказать то хотел, баба ты молодая, видная в милиции вон работаешь, а живёшь одна, ну в смысле без мужика.
- А причём тут милиция?
- Неужели в милиции нет никого, кто бы тебе взял, да и приглянулся?
- Никто мне в милиции не приглянулся! - надулась Настя, - в милиции я работаю, а когда я работаю, то о глупостях всяких не думаю. Вы вообще чего от меня хотели? Ну в смысле, надо вам чего?
Егорыч на мгновение застыл, потом почесал затылок и пожал плечами:
- Так я по поводу бочка, который эти злыдни перевернули. Ты же Настюха в милиции работаешь, вот и помогла бы мне найти того, кто свинарник этот в нашем дворе учинил.
- Ну знаете ли, тут вагонами воруют, людей посреди белого дня режут, враги, фашистские недобитки обирают и губят наш советский народ, а вы про какую то мусорку говорите. Может вы сами этот бачок и перевернули по пьянке, да не помните об этом. А я теперь должна из-за этого дело заводить?
- Так я ж не пью, уже почитаю год.
-Ладно, некогда мне с вами долго разговаривать, пойду бельём займусь, а вы бы тоже вместо того, чтобы кошек рассматривать, ворон считать, убрали бы всё это побыстрее, а то пахнет уж больно сильно.
- Да нет, - деловито заявил Егорыч, - спешить с уборкой мусора я сегодня не стану, пусть побольше народу увидит, какие злыдни у нас в округе водится, а мусор этот, раз уж он всё равно разбросан, я разберу. Может кто-то ценное что-нибудь выкинул, а потом искать принялся. Люди ведь всякое выкидывают порой. Я как-то раз кольцо в мусорке нашёл, понёс к ювелиру, а оно дорогое оказалось. Тыщу рублей мне за него дали. А был случай, так бумажник нашёл, с деньгами…
Настя нахмурилась:
- Так надо было это всё в бюро находок сдать. Не знаю что с кольцом, а бумажник, скорее всего, украл кто-нибудь, а потом сбросил, чтобы не попасться. Почему вы находки эти себе оставили?
- Почему оставил? Я что, из ума выжил найденное в мусоре вертать? Я сдам это, а кто-нибудь скажет, мол моё и заберёт. Вот если бы я, скажем бумажник на улице нашёл, то я бы ещё подумал, а в мусоре,нет уж милая моя, что с возу упало, то пропало. Я же его не крал!
Настя открыла было рот, но посмотрев на часы сдержалась. Цыкнув на одну из кошек и не добро посмотрев на нескольких не в меру обнаглевших ворон, девушка принялась развешивать мокрое белье.
«День сегодня праздничный, день сегодня хороший» - неустанно повторяла сама себе Настя. Раз не вернул Егорыч бумажник и кольцо, пусть на его совести это останется, что же касается женихов, не нужны ей никакие женихи, да и с детками она спешить тоже не собирается.
Окончив с бельём, Настя в бежала к себе в комнату и только сейчас вспомнила про поставленные на разогрев утюг. Тот не просто покраснел, он пожалуй уже был готов расплавится. Настя посмотрела на часы, ждать пока тот остынет не было времени, и Настя решила рискнуть. Лучше бы она этого не делала.
Она вошла в здание управления и тут же направилась к актовому залу. Повсюду звучала музыка, кто-то громко говорил в микрофон, то и дело раздавались аплодисменты. Однако, настроение сегодня у Насти было вовсе не праздничное. Всё началось с испорченного платья, на котором она прожгла подпалину величиной с блюдце. Поняв, что ей сегодня придётся идти на праздник своих будничных юбке и блузе, Настя расстроилась, но поначалу не сильно. Ну что ж не судьба, значит не судьба. После неудачного эксперимента с платьем, единственное, чем Настя смогла освежить свой повседневный гардероб и сделать его более нарядным, стали новые туфли лодочки. Поросячья кожа, кремовый цвет, острые, как иголки каблучки. Эти туфли Настя тоже купила на барахолке, потратив едва ли не половину своей месячной зарплаты и ещё ни разу не надевала. Туфли сидели великолепно и в тот момент, Настя ещё не представляла, что именно они преподнесут девушке очередное неприятный сюрприз. Когда Настя спустилась по лестнице и направилась на остановку, она уже и не думала вспоминать об испорченном платье. Как только из за поворота показался трамвай, Настя побежала к остановке, в этот самый момент туфли её и подвели. Каблук подломился и Настя, припав на левую ногу, застонала. От боли пришлось возвращаться домой и надевать повседневные, потрёпанные сандалии. Очередной трамвай ей пришлось дожидаться ещё целых полчаса. В управление Настя приехала только в 09:30. У самого входа в актовый зал, Настю остановил стоявший у дверей дежурный по управлению Гриня Голобородько. Облачённый в парадную форму, бывший командир сапёрного взвода, а ныне заместитель начальника дежурной части, охранял дверь в актовый зал вытянувшись в струнку, и гремят тремя медалями на широкой груди.
