- Дай мне свой пистолет.
Савелий тут же поднял Веркин браунинг, протёр его полотенцем и сунул Карасю в руку. После этого монах приезжал рану и поднялся.
- Пойдём, - Савелий поднял с полу икону и потянул Верку за руку.
- Нет, так нельзя, нельзя же…
- Мы помолимся за него потом, а сейчас нужно уходить. И Верка, сглатывая слезы, вслед за Савелием, двинулась к выходу.
Андрес Янович снова прервал рассказ и попросил жену сделать ему чая. Он пил долго, всё время молчал и о чём то думал. Настя и Веня тихонько сидели и ждали, что будет дальше.
Наконец Веня не выдержал:
- Эта вся история?
- Почти, - ответил Андрес Янович.
- Хорошо, но напрашивается вопрос: откуда вы всё это узнали?
- Через два дня, тело Верки нашли на пустыре в Борисовичах. Кто-то задушил её. Эту смерть никак не связали с ограблением монастыря. Милиция посчитала, что убийца один из Веркиных клиентов. Его так и не нашли, так как Карася, Жилу и Мартына нашли совсем в другом месте. И именно при них нашли украденные в монастыре ценности. В ограблении монастыря обвинили именно их троих. Был суд, Карась признался в краже из монастыря и получил новый срок. Уже в камере, когда ему сообщили, что Верка мертва, Карась рассказал свою историю одному из своих сокамерников. Это был человек Архимеда, поэтому, когда он вышел из тюрьмы, то поведал эту историю мне.
- Получается Савелий убил Верку и забрал икону себе? - спросила Настя.
- Савелий был влюблён Верку. Если он и убил и ее, то сделал он это явно не из-за иконы.
- Почему вы так думаете?
Андрес Янович поднялся, спустился в свой сад, и ууе стоя среди гибискусов, спросил:
- Вы ведь приехали сюда на машине? Не желаете немного прокатиться?
- Если это нужно для дела, то разумеется, поедем куда скажете, - сказала Настя.
***
Уже смеркалось, но доехали быстро. Саня Зорин задремал на переднем сиденье, Михалыч на этот раз тоже молчал, и лишь изредка, поглядывал на садовода в заднее зеркало. Когда показались башни Кремля, Саня тут же проснулся. Белокаменные стены, высокие башни и маковки церквей. Монастырь был больше похож на крепость, нежели на место обитания смиренных иноков. Они проехали к проездным воротам и остановились. Садовод подошёл к воротам и громко постучал. Двери отворились лишь спустя полчаса, как объяснил Андрес Янович, придётся подождать окончания вечерней службы. Архимандрит Феофан оказался крепким, чернобородым мужчиной лет пятидесяти. Он был широкоплеч, но не грУзин. В его волосах местами пробивалась седина, его лицо казалось немного отрешённым, и чем то походил он на маску. Андрес Янович поклонился священнику и поцеловал ему руку.
- Вы, скорее всего, не причисляете себя к людям верующим, но я исповедую православие, поясню Садовод Насте и обратился на этот раз уже к настоятелю, - ваше преподобие. Мои друзья интересуются судьбой пропавшей иконы и хотят видеть последнего, кто держал её в руках.
Настоятель подошёл к двери, позвал кого-то рукой, что-то прошептал. Он вернулся к гостям, и ровным голосом изрёк:
- Чем же вызван ваш интерес, дети мои, к нашей бесценной святыни?
- Наш новый друг рассказал нам историю, согласно которой, икону похитил один из ваших монахов, - сказала Настя, - мы хотели бы знать, куда он мог её поддевать.
- Икона утрачена, дети мои, я боюсь что на этот раз уже навсегда. А вот и тот о ком вы говорили.
Дверь распахнулась и в комнату вошёл скрюченный мужчин в монашеском одеянии.
- Савелий подойди, не бойся, эти люди не причинят тебе вреда.
Покорно покачивая головой, вошедший приблизился на пару шагов и остановился. Его глаза казались опустошёнными и смотрели куда-то в сторону, рот был приоткрыт, по куцей, совершенно седой бородёнке, скатывалось слюна.
- Это Савелий, он не сможет рассказать вам о пропавшей иконе, потому что уже давно не говорит ни слова. Новые люди его пугают, поэтому, если вы не против, я хотел бы отправить его обратно, в его келью.
- Вы увидели его, - вмешался Андрес Янович, - теперь пусть идёт, не гоже терзать убогого.
Настоятель подошёл к монаху, что-то прошептал ему на ухо, и приобняв за плечи, вывел за дверь. После этого отец Феофан перекрестился на стоявшую в уголке иконку и вернулся к гостям.
- Савелий вернулся в монастырь спустя три дня, после того как милиция нашла задушенную Верку, - продолжил Андрес Янович, - не отец Феофан, не я не смогли вытянуть из него даже слова. Мы так и не знаем, что же случилось Савелием и Веркой после того как они, забрав украденную икону, сбежали из своего жилища.
- Может мы сможем что-то выяснить, если вы расскажете нам от, чего вы вдруг начали поиски иконы, - сказал настоятель. Неужели она где-то проявила себя?
Обменявшись с Веней взглядом, Настя рассказала:
- Икону видели, она каким-то образом попала к нацистам, которые в годы войны, занимались массовой казнью людей. Если наш Савелий не прикарманил икону, то как она попала к немцам? У вас есть на этот счёт какие-нибудь предположения?
Отец Феофан изменился в лице и уточнил:
- Вы говорите про Кресты? - до сей поры бесстрастное лицо священнослужителя озарилась гневом.
- Икону видели у Дитриха Фишера, - продолжала Настя его ещё называли «Крестовском душегубом», этот человек отправлял людей в газовые камеры. Кроме этого он ещё…
- Убивал людей голыми руками, - закончил за Настю отец Феофан.
- Откуда вы это знаете? - изумился Веня.
- Сюда приходят разные люди, многие являются чтобы рассказать о своих грехах, а кто-то просто делится своей болью, какой бы эта более не была. Ко мне приезжала женщина, она часто рассказывала о Крестах и о том, что там творилось.
- Ваша знакомая побывала в Крестах? - воскликнула Настя.
- Она одна из немногих, кто сумел там выжить.
- Вы можете сказать, где нам ее искать? Она жива?
Настоятель вопросительно посмотрел на Садовода, тот кивнул.
- Я напишу вам её адрес, - ответил настоятель.
Часть шестая
Тень
Глава 1, в которой Зверева одолевают дурные предчувствия
День выдался пасмурным, но Зверев перед выходом из дома и не подумал поглядеть в окно. Пока он ехал в трамвае, начался дождь и Зверев, не прихвативший зонт, промок до нитки пока бегом бежал от установки. Войдя в здание управления, он остановился возле дежурной части, чтобы перевести дух.
- Что, Павел Васильевич, промок? Заходи ко мне, у меня, как раз, чаёк заваривается, согреешься, - предложил Гриня Голобородько, выглядывая через маленькое окошко.
