— Так. Вырубаем, — хрипло произнес Алекс. — Нам еще работать, — он откашлялся и продолжил почти нормальным голосом. — Как-то нужно себя заставить.
Он сгонял за новой порцией кофе, чтобы прийти в себя и усмирить физиологию.
— Где взял? — спросил детектив у Генри, вернувшись в свое кресло.
— Там больше нет, — ответил тот.
— Мне и этого хватило. Спасибо, — фыркнул Алекс. — А если серьезно?
— Пришел доступ на одну из последних ссылок убитой. Была загружена утром в день убийства.
— Хо-хо. Код камеры установить удалось?
Хвала безопасникам прошлого, уже несколько веков цифровые камеры были оборудованы кодом распознавания. Это значительно облегчало жизнь полиции.
— Удалось установить не только код камеры, но и личность ее владельца, — со рвущимся сквозь надутые щеки триумфом произнес Олдмен.
— Дай угадаю. Это Джордж Шелдон? — как бы между прочим произнес Алекс, потягивая напиток. На этот раз — со сливками.
— Так нечестно, — обиделся Генри.
— Почему? Это был самый очевидный вариант. Вопрос, зачем он снимал?
— Вуайерист? — предположил напарник.
— Не похож он на тех, кто довольствуется ролью наблюдателя, — возразил Алекс, припомнив свои ощущения от общения с оператором. — Шелдон явно предпочитает действовать.
— Шантаж? — сделал еще одну попытку Олдмен.
Коллингейм пожал плечами. Версия неплохо ложилась в общую канву фактов. Во всяком случае, она объясняла скоропалительную помолвку и возможный мотив убийства. Таинственную панель к ней прислюнявить не удавалось, но не факт, что эти два события были связаны. Совпадение — еще не закономерность. Ведь даже хваленая интуиция Алекса, которая сейчас вопила, что всё не просто так, порой заблуждалась.
— Зачем гадать, если можно спросить? — задал детектив риторический вопрос.
Он поднял материалы по последним водящим Стоунбридж и набрал комбинацию цифр и букв, обозначавших абонента. Как такое можно выучить? Особенно, если нужно знать позывные не одного, а многих пользователей.
— Сенатор Брукс слушает, — отозвались на том конце эфира.
— Господин сенатор, детектив Коллингейм беспокоит. Вы случаем не в офисе? — уточнил Алекс.
— Случаем в офисе, — не слишком гостеприимно отозвался Брукс.
— Можно подъехать? У меня к вам приватный разговор.
Получив согласие, Алекс стал собираться.
— А я? — возмутился напарник.
— А ты будешь искать еще что-нибудь интересное, — тоном заботливой мамы-козы, наставляющей семерых козлят, ответил Коллингейм.
— Типа, вторую серию? — сморщил физиономию Генри.
— Это вряд ли, — безжалостно отрезал детектив. — Дважды джек-пот не срывают.
Офис Брукса обезлюдел. По дороге Алексу попались от силы человека три. Но в приемной он обнаружил миз Хилл, сосредоточенно стучавшую по видимым только ей клавишам со скоростью пианиста экстра-класса. Она подняла голову на шаги.
— Меня ждут, — сообщил детектив.
Сьюзен оторвала симпатичную задницу от офисного кресла и продефилировала до двери шефа.
— К вам детектив Коллингейм. — Из кабинета послышался баритон Неукротимого Ронни, но слов Коллингейм не разобрал. — Кофе подать? — поинтересовалась ассистент.
Ответ сенатора Алекс тоже не расслышал. Однако Сьюзен отодвинулась от двери и впустила его.
— Детектив, будете кофе? — светским тоном поинтересовался Роналд Брукс.
— Нет, благодарю. Еще одна кружка, и взлечу с третьей космической.
— День не задался? Где ваша напарница, кстати? Я надеялся ее увидеть.
Риторическое замечание про день, детектив решил пропустить и ответил лишь на вторую часть реплики.
— Я тоже, — признался он. — Но, увы, Тайни, — продемонстрировал он близость с китиаркой, — решила доверить расследование специалистам. — 'Как вы и советовали', злорадно закончил Коллингейм про себя. — И это очень кстати. Потому что причина моего здесь появления деликатного свойства.
Брукс покосился на дверь. Видимо, он на кофе согласился и теперь ждал Сьюзен. Мудрое решение. В присутствии миз Хилл демонстрировать порно тоже не хотелось. Особенно учитывая то, что в главной роли — ее работодатель.
— Как идет расследование? — поинтересовался сенатор, заминая повисшую паузу.
— Понемногу продвигаемся. Мы разрабатываем несколько направлений. Одно из них я бы хотел с вами обсудить.
— Я догадываюсь, что вы не в шахматы со мной поиграть прилетели, — буркнул Рональд и вновь бросил недовольный взгляд в сторону выхода.
Сьюзен не торопилась. Любопытство — не порок, прокомментировал про себя детектив. Девушка надеялась услышать что-нибудь из разговора, не иначе. Наконец, дверь приоткрылась, и в кабинет втекла миз Хилл. На крохотном разносике стояла малюсенькая кружечка кофе с микроскопической ложкой и парой печенюшечек. И это было расставлено как по линейке — стопроцентный глазомер Алекса не обнаружил ни одного отклонения от золотой пропорции в положении каждого предмета.
Брукс нейтрально поблагодарил сотрудницу, но по мелькнувшему на лице ассистентки испугу, детектив понял, что это предвестник грядущих разборок. Стоило двери закрыться, как сенатор бросил на Коллингейма нетерпеливый взгляд. Тот положил комм на стол, запустил режим миди-галопроектора и ткнул пальцем в середину файла. Над столом возникло изображение уже знакомой Алексу комнаты. То, что в ней происходило, придавало прозвищу 'Неукротимый Ронни' совершенно иной смысл. Пару минут сенатор наблюдал за событиями, а затем прервал демонстрацию.
— Откуда это у вас? — спросил он.
Увы, гарантировать, как Генри, что там больше ничего нет, детектив не мог.
— От преданного поклонника, — сформулировал Алекс.
— Подонок, — фраза была адресована не детективу. И, по всей видимости, личность оператора для Брукса загадки не представляла.
— Вас шантажировали этим?
— Издеваетесь? — с насмешкой поинтересовался сенатор. — Вы всерьез прополагаете, что этим, — на последнем слове был особый акцент, — меня можно шантажировать?
Алекс был вынужден признать правоту Рональда Брукса. Вряд ли бы его реноме пострадало, если бы файл стал достоянием широкой публики. Скорее наоборот, популярность сенатора подскочила бы до небес. Особенно, среди одиноких дам. И недомужчин. Хотя и нормальные мужики прониклись бы к главному действующему лицу уважением.
— То есть раньше вы ничего подобного не видели, и ваше предложение миз Стоунбридж с ним связано не было? — уточнил Коллингейм.
— Не могу сказать, что не видел, — произнес сенатор. — Даже участвовал. Но не предполагал, что являлся при этом галозвездой.
