Веселые огни Квартала остались слева. Жилая зона светилась лишь блеклыми уличными фонарями. Ночь. Все нормальные люди уже спят.
— Он действительно не является подданным Китиары, — невозмутимо сообщила Роул.
— Тоже не прошел собеседование?
— Даже не пробовал.
— А чего так? Умишком не вышел? — припомнил Алекс основную причину отказа в гражданстве.
— Нет, просто псих, — спокойно пояснила Тайни, вновь посвятив себя знакомству с Атован-Сити.
— Спасибо, дорогая. Теперь я узнаю, что у нас тут новый маньяк завелся, — буркнул детектив.
— Он не маньяк. Он просто псих. Не буйный. Обычно.
— Утешила.
— Нет, ему реально нет дела ни до кого, кроме него самого, — произнесла Роул чуть погодя.
— А по его взгляду не скажешь.
— Люди взрослеют. Взгляды меняются, — не в лад ответила Роул.
— Ты его хорошо знаешь? — уточнил Коллингейм.
Китиарка кивнула.
— Ты здесь из-за него?
Снова кивок.
— Но это не то, о чем ты подумал, — ровно произнесла Тайни.
Как назло, детектив не успел подумать ничего. Даже обидно стало.
— Я просто залетела вернуть долг.
— Вернула?
Китиарка пожала плечами.
— Как-то не лучился он счастьем от возвращения, — уведомил Алекс.
Роул вновь пожала плечами, чуть склонив при этом голову направо.
Приборная панель замигала, извещая о приближении к заданной точке маршрута. Да и бог с ним, с этим брюнетом. Завтра разберемся. На сегодня есть дела поинтересней.
Прикрышевались. Аэрокар Коллингейма вместе с теплой одеждой остались в Управлении. Согласно установке, ночью машинка благополучно доберется до родного ангара. В отеле стоянка аэротакси была возле самого входа, а здесь предстояло пробежаться по холоду. Алексу-то ничего. Он закаленный. А Тайни в ее платьишке и пиджаке попу подморозит. Детектив покосился на девушку, которая повернулась к нему корпусом и скинула с плеч пиджак.
— Замерзнете, — сказала она, протягивая одежду остолбеневшему Коллингейму.
То ли оскорбиться, то ли рассмеяться. Роул опустила взгляд:
— Вы об этом? У меня одежда из термоткани. Мне нестрашно.
А на вид как тонкий шелк. До чего дошел прогресс в цивилизованных мирах! Кутюрье шьют из термоткани, женщины с барского плеча одевают мужчин…
— Я заметил. Ты вообще девушка бесстрашная, — заметил Алекс, припоминая свои цензурные и не очень мысли, когда подсадная утка была гусыней.
— Звучит как оскорбление.
Детектив укрыл пиджаком спину Роул. Термоткань у нее там или нет, но он-то однозначно мужик.
— Тебе в детстве не говорили, что свою проницательность нужно демонстрировать не всегда? — задал он риторический вопрос, сводя лацканы пиджака. Конечно, не говорили. Она же китиарка. Но как социальный антрополог чужие обычаи знать должна.
Коллингейм нажал на кнопку, отворяющую аэрокар, и помог девушке спуститься. По Цельсию минус, однако! Впереди творчеством малолеток пестрела дверь в тепло. Жил детектив в типовой высотке. Хоромами похвастаться не мог, но всё необходимое для жизни у него имелось. Первое время после военной службы Алексу не хватало окна. Однако доплачивать за сомнительную радость наблюдать квартиры напротив он не собирался. Его окнами были галовизор в углу и скользящая зеркальная панель под потолком. Угол ее наклона можно было менять. Виды открывались, что надо. Идею Коллингейм в одном публичном доме подсмотрел. Он там расследование вел, не подумайте плохого.
Дома детектив вынул из гардеробного бокса две чистые рубашки: одну белую, другую голубую. Для иллюзии выбора.
— Это переодеться, — Алекс протянул их Тайни. Та выбрала белую. Какая разница, какую снимать. — Стиральник в санблоке, — Алекс качнул головой в нужную сторону. Планировка типовая, но Коллингейм сильно сомневался, что на Китиаре планировали так же.
К тому моменту, когда Роул вышла, соблазнительно сверкая стройными ножками, на детективе осталось одно белье. Совсем одно.
— Я быстро в душ, — пояснил Алекс. — Проявлять гостеприимство, источая миазмы пота, я не способен. Но ты можешь заглянуть в пищевой бокс.
— Сомневаюсь, что нуждаюсь сейчас в сбалансированном белковом завтраке, — сообщила Роул, откровенно разглядывая детектива. Он был в отличной форме и знал это. Когда положено правильное начало, конец не заставляет себя ждать, припомнилась Коллингейму фраза из десантного фольклора.
— Там есть вино, — сообщил он китиарке.
— Спасибо, вина мне на сегодня хватит.
— Тогда можешь галовизор включить. Я быстро, — пообещал Алекс.
Теплые колючие струи смыли пот и грязь с тела, сомнения и терзания совести — с души. Отфыркиваясь, детектив поднял лицо потоку воды. Сзади стукнула дверца санблока, и Коллингейм ощутил, как в спину ему уперлись острые соски, а на пояс легли тонкие девичьи пальчики.
Не совсем по сценарию, но так даже проще. Вполне нормально, что девушка, чудом избежав смертельной опасности, пожелала забыться в крепких мужских объятиях. Алекс нащупал душевую панель, сменил режим на мягкую морось и повернулся к Тайни. Она уткнулась носом в его ключицу. Детектив переместил послушные ладони китиарки себе на грудь, поднял двумя пальцами подбородок и убрал с ее лица мокрую прядь. Глаза девушки были закрыты — капли в лицо очень способствуют скромности. Алекс потянулся к ее губам. Они были мягкими и сладкими, как клубничное мороженое. Ведомость Тайни несколько сбивала с толку. Алекс ожидал большей экспрессии и темперамента. Будто рядом с ним была не воинствующая феминистка, совершенный продукт генной инженерии, а обычная девушка, которая искала сейчас защиты и утешения. Она доверчиво прижалась к Коллингейму. И потерлась в том месте, где с невинными намерениями не трутся. Алекс опустил руки на гладкие, упругие ягодицы соседки по душу и прижал ее к себе, демонстрируя последствия. Разумеется, девочка понимала, на что шла. Но если надо расставить все точки над "i", то у него уже всё стоит. В ответ китиарка обняла детектива за шею и углубила поцелуй. Даже если по-китиарски это означает "нет", присяжные его оправдают.
Алекс словно провалился в черную дыру. Через какое-то время он выплыл на поверхность и обнаружил, что его руки за период отсутствия разума существенно продвинулись в деле изучения жертвы. И губы тоже. Ее губы тоже не бездействовали, и член требовал продолжения. Настала пора изменить плоскость отношений. Коллингейм запустил режим теплой сушки и вынул из бельевого ящика свежее полотенце для девушки. Укрывать ее округлости было кощунством, но сушка на воздухе требовала времени. А каждая клеточка Алекса — особенно ниже пояса — требовала немедленно перейти к решительным действиям. Промокнув влагу с тел пушистой тканью, он отнес китиарку на постель. Становиться добровольным донором спермы Коллингейм не собирался, даже если его об этом никто не просил. Он вообще всегда ответственно относился к вопросам предохранения, поэтому вынул контрацептивный гель и тщательно смазал ноющий от возбуждения орган. Раз, два, три! Застыло. Можно приступать.
