Но случившегося на Астре Лео принять не смог.
Сейчас он пытался анализировать увиденное и искал способ изменить хоть что-то.
Гибриды. Работа над ними велась десятилетиями, секретный проект, о котором никто ничего не знал даже в Совете Федераций. Скорее всего, тогда же в «Центре» задумались о строительстве космического корабля типа «Икар», и отложили проект до момента, пока технологический прогресс не дал такую возможность. Сколько времени прошло? Лео вспомнил, как молодо выглядит Лагунов, и как сдал Куперман, отказавшийся от модификаций. А ведь они должно быть ровесники, дети иной эпохи. Эти люди так стары, что, возможно, стояли рядом с Илоном Маском на космодроме, откуда отбывала первая пилотируемая миссия на Марс. И вот они решили перекроить мир, создав нечто, способное изменить представление о человеке как таковом.
Лео вызвал в памяти образы увиденных на записи гибридов. Сложно сказать были ли эти особи достаточно взрослыми, или же их можно считать подростками, но он знал, что вырастили их не на Земле и не на Астре, как он предполагал ранее. Эмбрионы не смогли бы так быстро развиться, даже с учетом стимуляции роста и модификаций. Скорее всего, где-то на Марсе или даже на Луне есть секретная лаборатория «Центра ГЭК», где и создали проект «Прометей». Знать бы только где…
И что тогда?
Что бы он сделал?
Рука сама потянулась к карману лабораторного халата, где лежал коммуникатор. Достав устройство, Лео решил, что стоит рискнуть и связаться с Егором. Ведь все еще недоставало некоторых частиц, которые раскрыли бы ложь «Центра» в полной мере. Во-первых, Лео все еще не знал, что на самом деле случилось с марсианами и почему на Астре роботы-экзоходы откопали могильник с артефактами. Нужно прочесть техноглифы на табличке и все выяснить. Во-вторых, он плохо понимал мотивы Купермана, и понятия не имел, с чем профессор столкнулся в Лабиринте Ночи.
Гудок. Еще один.
«Данный код не обслуживается».
Что за?.. Лео выдохнул, попробовал снова.
«Данный код не обслуживается».
Он беспомощно повертел в руке коммуникатор, подумал, что стоит набрать Тихонова и узнать, как прошла передача «посылки». Возможно, брат сменил код и сказал новый археологу, чтобы тот сообщил его Лео.
Бестужев глянул на часы: в Москве сейчас раннее утро; решив, что сейчас не до приличий, он набрал код Тихонова.
Ответа нет.
Какое-то время Лео еще смотрел на коммуникатор, затем перевел взгляд на горящее огнями в окнах здание «Центра ГЭК» с раковиной-челюстью на крыше, и поднял глаза к черному бархату неба. Бездна, полная жизни. Бесконечность, в которой люди каким-то неведомым образом создали для себя тупик. А ведь о чем-то подобном говорил Куперман, он уже пытался остановить своих коллег, и до сих пор пытается. Лео вспомнилось переданное Егором сообщение профессора и предложение присоединиться к «Анти-гену», присоединиться к борьбе.
Снова гудки в коммуникаторе. Снова тягучее, точно смола, ожидание.
− Доктор Бестужев, − кивнул из коммуникатора Куперман, казалось, звонок Лео его совсем не удивил. – Рад, наконец, поговорить с вами напрямую, а не с помощью записей и шифров. Так понимаю, вы уже откопали грязное белье «Центра»?
− Да. И отвечая на ваш вопрос: я готов работать на «Анти-ген».
Глава 29. Егор
Метроплекс Москва-Сити, планета Земля
Проснувшись, Егор не сразу понял где находится, день сейчас или ночь. Он приподнялся на локтях и осмотрелся: тесная комнатушка с облупившейся штукатуркой на стенах, возле широкой кровати стол и тумба, покосившийся шкаф. За окном было пасмурно, бледный солнечный свет тек сквозь жалюзи, рисуя на полу зебру. Егор тряхнул головой, сбрасывая остатки сна. Медленно стали возвращаться воспоминания: он в штабе «Анти-гена», Татья вытащила его из конструкта и все время была рядом, пока действовал нанотек. Обнимала, гладила по щекам и крепко сжимала ладонь теплыми пальцами. Давала попить воды, если он просил, и прикладывала ко лбу что-то прохладное, чтобы унять жар.
Он поднялся с кровати и как следует потянулся, затем побоксировал невидимого противника, разминаясь и проверяя скорость реакции. Да, разум не пострадал, но не меньше собственных мозгов Бестужева волновало тело. Рефлексы, скорость, умения ищейки. Вроде бы порядок: голова не кружится, из стороны в сторону не шатает, тело слушается, как это было до погружения в конструкт.
Пройдя к шкафу, Егор открыл скрипучие створки — внутри пустые полки, на средней стопкой лежала чистая одежда. Не его, новая. Джинсы и синяя футболка. Зашнуровав кроссовки он поискал взглядом коммуникатор – устройство обнаружилось на тумбочке, возле стакана с водой. Рядом лежала записка. Егор взял сложный пополам листок и тепло улыбнулся – записка от Татьи.
«Профессору понадобилась помощь, и мне пришлось срочно уйти в лабораторию, хотя очень не хотелось. Каждая минута без тебя превращается в пытку. Как проснешься, найди лабораторию, мне есть что тебе рассказать. Мы расшифровали надписи на артефакте».
Егор удивленно уставился на записку.
Расшифровали?! Уже?!
А вспомнив, что несколько дней провел под арестом, а потом неизвестно сколько пролежал в отключке, понял, что за это время можно дважды мир спасти.
Егор толкнул дверь и вышел в пустой коридор, по правую сторону обнаружилось еще две таких же обитых серым пластиком двери. Несколько шагов – и он попал на склад с заваленными инструментом стеллажами и большими контейнерами, составленными друг на друга. Где-то неподалеку слышался лязг металла и жужжание конвеера, будто в цеху. Кругом деловито сновали люди в серой униформе, никто не обратил на него внимание.
– Эй! Как в лабораторию пройти? — окликнул Егор рабочего.
— Выйдешь со склада, там направо, потом опять направо, – прилетело в ответ.
— Ага. Спасибо!
Широким шагом Бестужев пересек склад и довольно быстро попал в лабораторию, похожую на ту, в которой они впервые встретились с Куперманом в ночь, после перестрелки в мотеле «Роза ветров». С того момента прошло не так много времени, а сейчас казалось, словно пролетела целая жизнь. Чья-то совершенно чужая и сумасшедшая жизнь.
− Здорово, Гектор, − кивнул Егор громиле, тот стоял у входа и что-то высматривал в коммуникаторе.
В ответ здоровяк расплылся в улыбке, обнажив крупные зубы.
− С возвращением! – сказал он и махнул рукой в сторону служебного помещения. – Кларисса там.
− Татья, − жестко оборвал Егор. — Ее зовут Татья.
− Ладно, не заводись, − примирительно поднял руки Гектор.
Только Егор собрался толкнуть дверь в комнату, как взгляд зацепился за стеклянный бокс, который стоял на столе рядом с микроскопом. За стеклом были марсианские кости, а именно: кисть с когтистыми пальцами. Бестужев подошел, наклонился к «аквариуму» и внимательно осмотрел останки. В память отчетливо въелась каждая трещинка и изгиб, а еще серое, словно обожженное, пятно на второй фаланге указательного пальца. Сомнений нет — он видел эту кисть на снимке, который передала Ира Леониду в ночь своей смерти. Именно эта костлявая рука когда-то сжимала табличку со светящимися письменами.
