— Я готов к диалогу, — сказа Кротов.
-- Догадываетесь, о чем пойдет речь?
– О моем напарнике, майоре Бестужеве.
Комиссар картинно умилился и погрозил Кротову пальцем в черной кожаной перчатке.
– Осторожнее со словами, капитан. Егор Бестужев лишен звания, он больше вам не напарник.
– Знаю. Но вам известно не хуже меня, что он имеет право надеть белое. Я намеренно употребил эти слова, ведь обратное не доказано.
Смерив колючим взглядом, Данилевич встал и подошел к сенсорному пульту на стене. Один клик – и в кабинет ворвалось пламя, грохот взрывов, стрекот стрельбы. Кадры из Питерских новостей, где Егор разносит к чертям хорошо подготовленный и экипированный отряд силовиков не понравились Диме с самого начала. Уж больно странными показались. Он, конечно, допускал, что Бестужев мог выпустить на волю ярость, но он так же помнил, что Бес отлично стреляет по-макидонски с двух рук, а на записи шмалял только правой. Потом откуда-то достал РПГ и винтовку.
– Верите новостным стим-каналам? – нахмурился Кротов.
Комиссар Данилевич резко обернулся и гаркнул:
– Ваше мнение не спрашивали!
Вальяжно прошагал обратно к столу, сел в кресло и скучающе подпер рукой подбородок. Черные глаза из-под прямых черных бровей смотрели безразлично.
– Ваше стремление защитить коллегу и друга похвально, капитан. Но подумайте, чем это обернется ДЛЯ ВАС. Хорошо подумайте, Кротов.
Глава 18. Егор
Метроплекс Москва-Сити, планета Земля
За Кротовым пришлось понаблюдать. Егор вел его от здания суда — ехал следом на выданной Хамелеоном серой «хонде», стараясь ненароком не привлечь внимания парящих по обочинам патрульных дронов. Сколько Егор себя помнил, он всегда безоговорочно доверял Диме – как напарнику, как брату. Даже сильнее, чем брату – Лео явно не тот к кому бы он обратился за помощью.
Однако события последних дней все изменили. Запись с перестрелкой на мосту до сих пор вгоняла в ступор, грань между реальностью и выдумкой окончательно стерлась, и порой Егор не понимал что из этого правда, а что ложь.
С недавних пор он не верил даже самому себе.
Синий седан въехал на площадку перед торговым центром «Орион». Припарковав машину, Дима вышел, внимательно огляделся, хлопнул дверцей и сквозь стройные ряды авто направился к месту встречи. Здание «Ориона» являло собой гигантскую стеклянную пирамиду с острым шпилем, который венчала сфера, имитирующая всевидящее око. Голограммы с рекламой товаров и бутиков вспыхивали на боках пирамиды и появлялись прямо перед носом покупателей, словно призраки. Раздвижные двери то и дело клацали беззубыми челюстями, впуская и выпуская посетителей. И когда Кротов скрылся в зеве гиганта, Егор двинулся следом. Вряд ли субботним днем можно найти более людное место. Главное не принюхиваться, забыть о своей природе ищейки, иначе собьет тысячами запахов и людских гормонов, вымотает и выжмет досуха. В толпе праздношатающихся покупателей Егор с легкостью затерялся, людей в форме обходил, а главное – убедился, что за Кротовым нет хвоста.
Кафе на пятом этаже не отличалось уютом или изысканной кухней. Обычная масс-маркет забегаловка с пластиковыми красными столиками, дешевым суррогатным кофе, да бургерами из модбелка. Кротов подошел к автомату, чтобы сделать заказ, следом вмиг собрался хвост очереди.
– Мне тоже закажи, — шепнул Егор.
Дима не обернулся, продолжал щелкать по кнопкам на автомате.
— Бес, ты совсем из ума выжил, – пробурчал он, вперившись в меню. — Не боишься, что я спецназ с собой притащил, чтобы взять опасного преступника?
– Ты же знаешь, я легко уйду в толпе. Здесь заложников столько, что опасному преступнику будет, чем прикрыться и где разгуляться.
Они рассмеялись. Димка обернулся, крепко пожал руку и, продолжая улыбаться, дружески похлопал по плечу. В очереди недовольно заворчали. Прихватив пакеты с бургерами, Егор кивнул Кротову на столик, что стоял возле вазона с фикусом – отсюда хорошо просматривался лифт и вход на этаж.
— Ты как? — спросил Кротов, поставив на стол два бумажных стаканчика «Кофеева», рядом на затертый пластик опустился поднос с бургерами.
— Дерьмово, напарник. Очень дерьмово.
— Тебя почти не узнать. Никогда бы не подумал, что налысо острижешься.
Усмехнувшись, Егор снял кепку и провел ладонью по голове. Затем заново надел и опустил козырек ниже. Должно быть, вид у него тот еще: лицо осунулось, под глазами залегли тени, по подбородку расползлась трехдневная щетина. Когда Литвинцева взялась жужжать машинкой, то бритвой посоветовала не пользоваться, заверив, что глянец лысины и борода — идеальное сочетание.
-- Не моя идея, но действительно сработало. Без волос и с блокирующей распознавание лиц глушилкой я почти другой человек. Дим, как в отделе? Что-то слышно по тому случаю, серьезно за меня взялись?
– Серьезно, Егор, серьезно. Сегодня успел побывать в Комиссариате…
Егор вздохнул и поскреб пальцами щетину – на ощупь как наждачка.
– Я ничего им не сказал! – горячо добавил Дима. – Они, блин, коммуникатор прослушивают, уроды хреновы! Не удивлюсь, если слежку организовали. У нас мало времени, Бес. Я должен знать, что случилось на мосту, понимаешь? От этого все зависит. От правды. Я могу тебе доверять так, как раньше?
– А я тебе? – обжег взглядом Бестужев.
Повисло молчание. Кротов вцепился в стаканчик кофе, спрятав за глотком горячего напитка растерянность. Егор безрадостно жевал бургер – любимый модбелок почему-то отдавал желчью. Вроде бы все как раньше… Да только оба понимали: как раньше уже не будет. Никогда.
– Я не делал этого, – наконец заговорил Егор. – Да, стрелял. Да, на поражение бил, но не по гражданским и не по безопасникам «Центра». Эта запись – умело сфабрикованный конструкт, грязная ложь. Меня подставили. И не спрашивай кто. Понятия не имею.
– Видишь ли, Егор, мы слишком похожи, чтобы я мог недооценивать силу гнева и ярости, которые сдерживаешь годами. А они все бурлят в тебе и бурлят… Как в вулкане – ррраааз, и рвануло фонтаном. Ты ведь защищал свою жизнь, в такой момент легко потерять контроль...
Егор нервно сглотнул. С ужасом понял, что Дима может оказаться прав. События на мосту отпечатались в памяти расплывчатым туманом, осели в сознании огненными вспышками взрывов и вкусом крови. Он действительно сражался за свою жизнь и жизнь Татьи, и мог…
– Я. Этого. Не делал. – Каждое слово прозвучало тверже стали. – Дим, я готов надеть белое, припереться в чертов Комиссариат и даже нырнуть в виртуал, чтобы доказать свою невиновность.
– И выйти оттуда сумасшедшим? С гордо поднятой головой промаршировать прямиком в дурку? Я говорил с комиссаром Данилевичем, право на белое за тобой сохранили, но нужны доказательства, – веснушчатое лицо Кротова сделалось непробиваемым, глаза прищурились. – Каким хреном в этой истории оказалась замешана Татьяна Литвинцева?
