− Зачем было вмешиваться? Мы почти договорились, − угрюмо сказала она, открыв переднюю дверцу.
− Ага, я заметил.
– Куда мы его повезем? — спросила Татья, когда Егор сел за руль, и они тронулись.
– К нам. Можно было поговорить и здесь, но не ровен час, придет кто-нибудь из его дружков и вызовет полицию. Ни к чему такие встречи.
Машину тряхнуло на ухабе, и Молчун что-то невнятно забормотал. Татья отвернулась к окну. Мимо проносились ели, пышный кустарник и полосатые столбики вдоль обочины.
– О каком договоре он говорил? — неожиданно спросил Бестужев.
Татья внутренне съежилась.
— О договоре? — переспросила она, чтобы потянуть время. Годного ответа у нее не было.
— Не прикидывайся. Я слышал, как он сказал, что тебе нужно будет выполнить договор.
Тут ее прорвало.
— Да! -- воскликнула она, окинув его гневным взглядом. – Он, между прочим, с того света тебя вытащил. И не за спасибо. Но, конечно же, ты думаешь, что все вокруг только и мечтают, как бы помочь майору Бестужеву. Что для него сделать…
– О чем договор? – перебил Егор с металлом в голосе. – Что ты должна сделать?
Она заставила себя успокоиться, ответила:
– Им нужны игроки в твинс для прохождения высоких уровней.
– В чем засада?
– Пока не знаю. Может ее и нет… Просто я должна буду отработать твое лечение игрой.
Судя по лицу Бестужева, ему такой поворот событий не нравился.
– Ладно, – хмуро сказал он. – С этим еще разберемся.
− Да-да, также, как с «Анти-геном» разобрался, − ядовито заметила Татья.
Егор бросил на нее яростный взгляд, процеди сквозь зубы:
− А какие у нас варианты? Я не хочу отпускать тебя на эту гребаную встречу, но…
− Не хотел бы – не отпустил, − оборвала она. – И хватит об этом, проехали уже.
− Нет, не проехали! – повысил он голос. − Если бы у нас была возможность спастись иначе…
− Я же говорю, проехали. Не люблю бесполезные разговоры, − устало сказала Татья и отвернулась к окну.
Совсем не хотелось сейчас обсуждать наболевшее. Вчера и сегодня утром хотелось, она даже заготовила пламенную речь. Несколько речей: в одной обвиняла; во второй просила «Давай все бросим и сбежим от всех!»; в третьей искала способ перехитрить «Анти-ген», «Легион» и еще черт знает кого… А сейчас, когда они, наконец, остались одни и можно поговорить, все стало неважно. Перегорело.
Чтобы прервать напряженную паузу, она обернулась на Молчуна. Твинсер спал, на губах играла добрая улыбка. Вкупе со связанными за спиной руками, это выглядело дико. Татья подумала, что если они отвезут Молчуна в штаб «Анти-гена», обратно его уже вряд ли выпустят. Будет очень жаль, если с ним произойдет недоброе, нельзя этого допустить.
– Куда ты его везешь? – спросила она.
Бестужев не ответил, дела вид, будто следит за дорогой. Взгляд жесткий, губы плотно сжаты.
– Егор, мы не повезем его в штаб, – твердо сказала Татья.
Молчание.
– Давай снимем номер в гостинице…
– Как ты это представляешь? Заявимся в гостиницу с этим чудилой подмышкой? – перебил Егор.
Татья взглянула краем глаза на расшитый драконами халат.
– Но тогда куда?! – вырвалось у нее. – Мы оба знаем, что его не выпустят из штаба!
– Не истери, есть одно место.
– Какое?
– Увидишь.
Машина выехала на главную дорогу, влившись в пестрый ряд собратьев. Впереди виднелись платформы и въезд в тоннель, где ярко горела вывеска с красной надписью «Гиперлуп». Над стройными печатными буквами проносилась голограмма вакуумного поезда и капсул. Татья подумала о том, как мало она повидала из-за вечной зубрежки, нехватки средств и собственной замкнутости. А ведь кругом столько интересного! Конечно, сложись все иначе… Она бы нашла работу и смогла бы посмотреть мир. Умчаться на таком вот поезде в Рим или, например, в Париж, и увидеть город любви воочию, а не в конструкте. Для работающего гражданина путешествия не мечта, а реальность, чего нельзя сказать о тех, кто живет на пособие.
На площади дорога разделилась на множество ответвлений. Одни вели к посадочным платформам, где стоял остромордый серебристый вакуумный монорельс, способный домчать до Москвы за час. Слева виднелся въезд к платформам с капсулами. Одна за другой машины прятались в полупрозрачных боксах, после чего их надежно обхватывали механические щупальца крепежной системы. В капсулу набивалось не больше десяти авто, затем пузатый бокс опускался в тоннель, где его «отстреливали». Каких-то сорок минут и вот ты уже в приемном ангаре другого метроплекса. В Питер они с Егором ехали именно капсулой, чему Татья несказанно обрадовалась, первый раз как-никак. Она решила, что и сейчас Бестужев поведет машину туда, но он свернул у шлагбаума в противоположенную сторону.
– Мы разве не в капсуле поедем? – спросила Татья, наблюдая за тем, как электрокары ныряют в свои боксы.
– Нет. Там фиксируют всех пассажиров в креслах. А с этим как быть? – кивнул Бестужев на Молчуна. – Поедем тоннелем. Чуть дольше, зато без лишней возни и внимания. Тем более ехать нам на окраину.
Почти пятнадцать минут потеряли в пробке у въезда в тоннель. Затем машину тряхнуло, что-то глухо забарабанило по дну, платформа опустилась в мрачную трубу, и вот перед ними загорелась надпись: «Подключите автопилот, введите код для синхронизации». Егор пробежался пальцами по сенсору на приборной панели, и машина рванула вперед. Скорость отдалась приятной дрожью в теле, и уставшая Татья незаметно для себя задремала. Проснулась, когда машину снова дернуло на платформе.
– Приехали, – сообщил Егор.
Татья сонно заморгала и пригладила растрепавшиеся локоны. Она посмотрела в окно. Из тоннеля машина давно выехала. Мимо пролетали спальные районы, то тут, то там встречались недостроенные дома возле которых, будто журавли, стояли подъемные краны.
– Что это за дистрикт? – спросила Татья.
– Когда-то здесь было озеро, – заметил Егор. – И поле. Кузнечики стрекотали. А теперь только машины ревут.
Татья чувствовала необходимость сказать что-то глубокомысленное, но в голове крутились сплошные банальности.
– На Марсе все по-другому, – выдала она после паузы.
– Ты там была, что ли? – резко спросил Егор.
Татья удивленно взглянула на него: что за бурная реакция? Тихо ответила:
– Нет, конечно. В детстве мечтала, что когда-нибудь… А теперь даже не мечтаю. Биографией не вышла, туда берут только самых лучших.
Егор поморщился, как от зубной боли.
