— А вот тут он немного лукавит — произнес инженер.
Герман покосился на гнома, явно дожидаясь пояснения.
— У игвов плохое обоняние. Хуже, чем у людей и эльфов. Но при этом очень острое зрение. Настолько, что они могут сходу определить, в каком участке леса зарыт труп годичной давности.
— Это как?
— Разлагающееся тело отдает в почву много азота — вклинился я — А это, считай, удобрение, от которого листья ближайших деревьев становятся чуточку зеленее. Подобный лайфхак часто применяли в криминалистике. Человеческий глаз разницы не заметит, а вот дроны со специальными камерами легко.
— А-а-а.
— Верно — кивнул гном — Хоть я и не знаю, что такое дроны. Но именно поэтому игвы — одни из лучших охотников.
Задание: «Бомба замедленного действия»
Корректировка статуса:
«Место прорыва» категории В. Уничтожено: 50 из 50.
Я вновь прильнул глазом к отверстию. Где-то между зданиями «световой шар» покончил с воронкой и двинулся в сторону пирамиды, походу активируя камни призыва. Все-таки Белару хватило мозгов приберечь их напоследок, а не использовать для погони за рыцарем смерти. Плохо это или хорошо, пока не ясно. Зависит от количества селенитов и их уровней.
— Так, минутная готовность. Еще раз всё проверяем и выходим.
— Наконец-то!
— Странно, что Гундахар замолчал — сказал Мозес, нерешительно удерживая на ладони Серьгу Волгихала — ухо он так и не проколол — Так мы хоть знали, где он. А теперь ходи, ищи.
Я перевел взгляд на друга и вздрогнул — в метре от него невозмутимо сидел генерал. Каким-то непостижимым образом он умудрился пробраться к нам через крышу и при этом остаться незамеченным.
— Тох, обернись.
— А?
— Бу!
— Господи! — толстяк подпрыгнул на месте — Хватит!
— Трус… Дай сюда! — Гундахар сграбастал серьгу и молниеносным движением нацепил её Мозесу на ухо.
— Ай! Ты что сделал?! Ты мне правое ухо проколол!
— Так правильно. Не левое же. У игвов это считается признаком нетрадиционной ориентации.
— Так вы всё делаете наоборот! У людей-то иначе!
— Оу, верно… Прости. Хотя, с другой стороны, не вижу повода так сильно расстраиваться. Ты жирный, трусливый, тупой. Вылитая матка Ямарайяху. Разумеется, лет через пятьсот и тебе повезёт повстречать сочувствующую деву, но можешь быть уверен, неправильно проколотое ухо — последнее, что станет её волновать.
— Начинается… Белара ему было мало. Решил теперь и нас доставать.
— Да, повеселился я отменно. Правда, горло болит. Я столько не орал с тех самых пор, как поругался с Зативом пятьдесят лет назад.
— С каким еще Зативом? Ты же в темнице сидел?
— Затив — это камень. И мой старый друг. У меня их было много — генерал принялся поочередно загибать пальцы — Фьор, Эрамн, Ахаш, Геон, Димер, Мимир, Тамика, Фальтор, Веллен, Саниа, Луна, братья Интэй…
— Ладно, мы поняли.
— Был еще Халон, но мне пришлось его убить. Подлый предатель. Только и делал, что стучал на нас надзирателям. Триста лет не могли его вычислить.
— Герман, ты должен мне тысячу золотых — улыбнулся Эстир.
— Да знаю я. Чёрт.
Я удивленно посмотрел на шамана.
— Мы спорили о том, был ли у Гундахара свой собственный мистер Уилсон. Точнее пытались угадать их количество. Многоуважаемый танк утверждал, что их было максимум два, а я ставил на то, что не менее пяти.
— Ясно. Всё, выходим.
Глава 18
По мере продвижения к центру города напряжение нарастало. Враги были совсем близко, и это чувствовалось. Ощущалось поверхностью кожи. Шелест крыльев во тьме, звуки шагов, глухой стук древка о камень и вонь кубометров фекалий. Там точно кто-то был. Причем не один, а тысячи.
Чем дальше мы продвигались вперед, тем стремительнее возрастало количество разрушений. Эта часть города была похожа на карту военного шутера. Пародией на Сталинград, напоминающей о мрачных реалиях ушедшей эпохи. По глубоким трещинам в земле и на удивление ровным вмятинам охватывающим целые улицы создавалось впечатление, что Натолис погубило не землетрясение. А словно чей-то огромный кулак поразил город в самое сердце. Вдавил его глубоко в тектоническую плиту, оставив после себя лишь заполненный водой отпечаток и полуразрушенные скелеты зданий.
Мы прокрадывались затаив дыхание. Не потому, что боялись, а скорее не хотели выдать себя раньше времени. Того лута, что достал для нас Гундахар с лихвой хватило на то, чтобы каждый смог вооружиться почище любого коммандос. Оружие, доспехи, талисманы, аксессуары, зелья и многое другое. Он даже умудрился отыскать эпическую карту Унд-Хеку с боевым аль-каркаданом и еще одну с жуткого вида нетопырем. Правда, и ту и другую оставил себе. Да и вооружился увесистым фальшионом, похожим на длинное мачете. Видимо криолитовый кол был предназначен исключительно для ритуального наказания и отвода души, но никак для использования в качестве основного оружия. Что, впрочем, неудивительно. Рубить клинком проще, чем искать впотьмах вражеское дупло.
Во всем остальном рыцарь смерти придерживался стиля аскетичного минимализма, на фоне которого шаман выглядел так, словно нацепил на себя сувенирную лавку.
— Чего притихли, щенки? Ссыте? — усмехнулся генерал.
— С чего ты взял?
— Ни шуток, ни смешков, ни Велоровской тупости. Шагаете в тишине, серьёзные, будто бы на войну с титанами собрались.
Я промолчал. Затем уцепился и перемахнул через ограду, нырнув в дыру в стене здания. С некоторых пор мы решили передвигаться окольными путями, ибо идти по дороге стало опасно.
— … блин… я точно помню, что было еще одно зелье… — шептал Мозес, озабоченно похлопывая себя по карманам — Приберег на черный день еще в самом начале… Глас, ты не брал?
— У своих не ворую. Разве что еду и мыльно-рыльные принадлежности.
— Заткнитесь.
Гундахар пересёк пустую бетонную коробку и присел на корточки возле оконного проёма. Затем поманил знаком нас.
— Вон они. Уроды.
Я пристроился сбоку и осторожно выглянул наружу. За окном был круговой перекресток на месте пересечения двух улиц, в центе которого когда-то давно обустроили сквер. Я видел окаменелые пни деревьев, огрызки лавочек, пересохший фонтан и напоминающую клавиши сломанного фортепиано брусчатку. Там же медленно крутилась воронка категории АА, что была расположена не чётко над геометрическим центром фонтана, а на пару метров правее. Глупо конечно, но в тот момент мой внутренний перефекционист начал страдать. Хотелось подвинуть её левее, чтобы «инсталляция зла» выглядела более симметрично. А еще больше — хлопнуть по ней гигантской газетой и уничтожить. Как и тех созданий, что стояли вокруг, обступив «место прорыва» плотным кольцом.
