— Ладно, тащите эту падаль, — рыцарь махнул, схватил меч и пошёл обратно.
С меня стали срывать доспехи. Я сначала не понял, зачем, но потом на плечи упала знакомая уже верёвка с колючками.
Твою же нулячью мать! А вот теперь дело совсем плохо.
Я уже приготовился к тем самым ощущениям, когда всё тело сковывает холод, и сила уходит через зачарованные путы, но верёвку уже затянули, а кожа так ничего и не ощутила…
«Марк!» — пробилась Хали сквозь дурман яда, — «Помнишь Паучьи Овраги?»
Меня осенило. А ведь паутина пауков действовала так же, как и зачарованные путы!
Пока я не убил паучиху…
Когда меня потащили по песку, я осторожно пустил стихию воды по крови, пытаясь справиться с ядом. Главное, чтобы мои спутники, как и договаривались, ждали в условленном месте.
Глава 25. Настоящая опасность
Когда меня поймали бандиты Драма в Красном Приорате, происходило почти то же самое. Меня связали, обыскали, и силком потащили в своё логово.
Вот именно, что «почти»…
Теперь я не проваливался в забытье от того, что путы вытягивали силы. Зачарованные колючки не действовали на меня, благодаря вынужденному дару паучихи.
По живому коридору, мимо сотен лиц в шлемах и без, мимо скалящихся зверей.
— А, поймали, смотри-ка!
— Все звери ловки до приоровой уловки, — посмеивался кто-то.
— Какой зверь, глаза разуй, человек же.
— Да не, зверь… или погоди…
Видимо, остаточное действие магии ещё влияло на умы зверей: кто-то видел человека, а кто-то всё ещё зверя. Потому что я давно уже не обращал внимания на маскировку, погрузив всё сознание внутрь, на борьбу с ядом.
Это не каракоз, это какая-то смесь. Мне удалось перехватить его в венах до того, как он почти обрубил мне стихии. Но сразу выводить из организма нельзя, это могут заметить эти три ловкача, поэтому приходилось держать какое-то равновесие.
Да ещё время от времени мне отвешивали удары. В эти моменты я выкидывал спираль энергии к месту удара, призывая «каменную рубашку», да при этом стараясь сильно её не светить.
В прошлый раз, с Драмом, я почти ничего не мог, и лишь помощь Кицунэ спасла меня.
Сейчас я мог очень много, но мне нельзя было это показывать.
— Странный он, — меня вдруг ткнули в бок чем-то острым.
Говорили эти, которые меня и повязали.
Лезвие прошло в мягкие ткани, я почуял, как потекла кровь. Много терять нельзя, и я осторожно направил туда своё сознание. Так, а что делать-то?
Яд всё же кое-где остался, и мешал думать…
«Стихия огня, Марк. Прижги рану».
Осторожно. Чтобы не заподозрили…
Меня в какой-то момент осенило и я, собрав волю в кулак, направил заражённую ядом кровь к месту ранения. Пусть течёт.
Теперь с каждым биением сердца моё тело покидала кровь с высокой концентрацией яда, капля за каплей. А для захватчиков выглядело, как будто просто истекаю.
Вокруг уже попадались сидящие на мешках с вещами звери. Они видели, кто шёл через их ряды, вдруг откидывали карты. И вскакивали, понимая, что это третья мера.
Правда, некоторые звери не были такими расторопными. Скосив глаза, я разглядел в них метки.
«Марк, что-то начинается».
Я тоже это чувствовал. Да, метки уже были не спящими. Они бились в унисон с сердцами зверей, пусть и были ещё спокойными.
Кажется, чёртов Аваддон уже знает или подозревает, что я нахожусь в самом центре заражённой Бездной армии. Что же он медлит? Или поверить не может?
Надо сказать, приор Гильберт любил путешествовать с шиком. Огромный паланкин, размером с шатёр, и сотни зверей вокруг. Голые, в одних набедренных повязках, они сидели вокруг. Измождённые лица говорили о том, что положение у них явно рабское.
Уставшие звери подняли на меня свои лица. Мне было неудобно рассматривать их исподлобья, но я всё же подметил, что они все чистые, без меток.
Если рассуждать логически, то вероятно, они отказались принимать Бездну… Видимо, чем ближе к Жёлтой Столице, тем меньше права выбора у зверей.
«Это немыслимо, Марк. Звери-рабы… Как ещё Небо не испепелило этого приора?»
— Уф, — я ударился грудью о землю, когда меня просто отпустили.
Я не успел даже подобрать колени, чтобы сесть, как меня снова подхватили, а потом втащили внутрь, закинули на деревянный пол паланкина.
Да, внутри переносной шатёр выглядел не менее роскошно.
— Встать, падаль! — рявкнули в ухо.
Тут же меня подняли, выпрямили. Я вполне мог стоять, но пока что мне надо быть слабым…
— Великий мастер Гильберт, по вашему приказу. Поймали, доставили.
— Хорошо, очень хорошо, — слабый голос шёл из-за ширмы в центре шатра.
Беглый взгляд по помещению, цепкий ум пытался подметить всё то, что мне могло пригодиться. Но фонарь светит только над троном, и в темноте мало что разглядишь.
А выпускать сканер я пока не рисковал. Могут почуять…
Вокруг угадывались сундуки, шкафчики, поблёскивали какие-то предметы. Тут было оружие.
— Сильная воля, ты всё такой же, — голос был знаком, и притягивал к себе внимание.
Мне хотелось только рассматривать ширму, и подрагивающие в щели пальцы.
Опять магией балуется. Я вспомнил, что раз Жёлтый приор мог завладеть разумом за тысячу километров, вблизи должен творить вообще невозможное.
«Марк, но ты вполне успешно сопротивляешься».
Трон, на котором, судя по всему, сидел Жёлтый Приор, был закрыт полупрозрачным занавесом. Фигуры Гильберта там не угадывалось, но зато спинка трона имела уже знакомые очертания — длинные шипы солнечными лучами расходились в стороны, тянулись к потолку.
Совсем как у Вотана, того демона, который сидел под Лазурным Городом.
Из-под занавеса показалась бледная рука, поманила пальцами. Меня подтолкнули, я чуть не упал из-за связанных ног, но тут же снова подхватили, и бросили на колени уже гораздо ближе к ширме.
Прямо передо мной на пол посыпались предметы: всё, что нашли у меня те трое. Маленькая фляжка с остатками медовухи, табличка со словом бога, кинжал Хораса, талисман Рычка, кукла Грезэ… Мои скудные пожитки.
— Это было при нём, мой приор, — доложился мой конвоир.
Занавес чуть приоткрылся, и я увидел лицо. Измождённое, изуродованное какой-то болезнью…
— Ты, — с ненавистью выдохнуло лицо, — Ты сделал меня таким.
Я не сдержал усмешки и произнёс:
