Справа от капитана ударил пистолет Вдовы: лазерная струя раскидала наплывающие ошмётки. Лазер бил на два метра и сейчас угрожал только капитану – тот испугался, что Вдова отхватит ему руку.
А потом они услышали нечеловеческий смех, и что-то пронеслось за кружащими в коридоре останками. Ещё одна тварь, которой не было названия. Огромный ком бурых узлов и зазубренных клыков. Закуржавелая мерзость, в которую превратился Ледник. Над тушей поднимался пар.
Тварь размахивала откушенными выше локтя руками. Капитан не видел, что она сделала, – из алого облака неожиданно, словно выпущенный из пращи камень, вылетел прожектор. Сила удара расплющила грудную клетку капитана и отбросила назад. Из носа брызнула кровь – водопоглощающие ленты, двигаясь по лицевой панели, тут же слизали её.
– Маранафа! – гремело в наушниках. – Маранафа!
Стремительно вращаясь, капитан врезался ногами в потолочные трубы – голос священника оборвался, – его швырнуло вниз, он успел выставить руки и в последнюю минуту догадался включить магнитные замки. Скаф прилип к полу. На барабанные перепонки будто давили два настырных пальца.
Капитан поднял голову. В мутном кровавом воздухе дрожала ярко-зелёная лазерная струя. Твари не было видно.
– Где? – Капитан обесточил магниты.
– Ушла, – сипло сказала Вдова. – Убежала со всех гадских ног.
⁂
ЛЕДНИК
Я был бизнесменом. И ненавидел, когда сделки срывались. Иногда, чтобы этого не произошло, компаньон должен был исчезнуть. Я умел устранять помехи. Когда убил не один десяток человек, это не трудно. Приходит сноровка, опыт, а с опытом – уверенность.
Какое-то время они проводили со мной, мои мёртвые компаньоны. Лежали в морозильной камере, распиленные на куски. Смотрели ледяными глазами. Использовать морозильник было отличной идеей. Иногда я брал кусок-другой – для себя.
Я замораживал трупы, а потом избавлялся от них. Заметал следы. Тщательно планировал каждое убийство. Только я знал, чем закончится следующая сделка. Поставщики, компаньоны… всегда приходило время, когда они становились бесполезными. Превращались в расходный материал. И тогда я отправлял их в утиль. Никаких проблем. Если любишь своё дело, оно перестаёт быть работой…
(Центр / файл уничтожен)
⁂
По коридору второго уровня пролетел дикий, налившийся болью вопль.
Капитан остановился, схватившись за сплетение кабельных трасс.
– Слышала?
– Я вижу, – сдавленно ответила в наушниках Вдова. Капитан отправил сканера в рубку: сделал своими глазами.
«Она видит». Значит, метастазы ещё не дотянулись до секции медблока.
Истошный вой оборвался на пике.
– Оно что… – Капитан запнулся. Не хотел знать.
Вдова была беспощадной:
– Оно ест Меломана.
Капитан заспешил к медблоку. Слова Вдовы рикошетили от воспалённых стенок черепной коробки. Капитан убедил себя, что это его не трогает. Даже галактики пожирают друг дружку. Туманность Андромеды тянула в свою спиралевидную глотку звёздные скопления хилой соседки. Сильный поедал слабого. Набивал себе брюхо и оглядывался по сторонам, кого бы ещё схарчить.
Блаженная тишина сменилась неземным рыком.
– Закончило? – спросил капитан.
– И не думает.
Капитан свернул за угол. Поплыл ногами вперёд: согнул правую ногу и положил на левую, а сверху устроил винтовку. У следующего поворота затормозил, используя потолочные лампы. До медблока – и клыкастой деформированной органики – было рукой подать.
– Сердечный, замри, – сказала на ухо Вдова.
Капитан задержал дыхание.
– Твою мать! – вырвалось у Вдовы, и сердце капитана провалилось в трюм.
В коридоре грянул металлический гром. Переборку за головой капитана – он по-прежнему висел под потолком ногами вперёд – разорвало пополам. Тут же из дыры выскочила тварь. Задела капитана хвостом из заиндевевших обрубков – ступни и кисти, сквозь которые проросла костяная колючка, – и скрылась из виду. Передвигалась тварь невероятно быстро, используя для толчка любой выступ и каждую ущербную конечность, незавершённый орган. Белые ломкие лица мужчин и женщин просительно смотрели на капитана из складок чудовищной туши. Это длилось секунду-другую, а потом капитан остался один.
Тварь двигалась в сторону рубки.
⁂
МЕЛОМАН
Вокруг было полно красивых парней, но они смотрели на других. Не на меня. Но я придумал, как обратить на себя их внимание. Когда умер дядя, мне достался фургон, и я доработал его – сделал звукоизолированным.
Я был придирчив. Выбирал только самых красивых и молодых. От уродов меня тошнило. Я хватал их прямо на улице. Был с ними очень внимателен, до тех пор, пока не наступало время главной забавы. Тогда я отбрасывал церемонии. Мне нравилось работать руками, чувствовать холод металла, он вливался в ладони музыкой, давал силы. А какое потрясение испытывали мои мальчики, когда я касался инструментом их кожи!
Слышать, как визжит красивый парень, – это ни с чем не сравнится. Неописуемо! Я должен был это сохранить, оставить себе. Мне не было дело до их боли, нужны были лишь их голоса. Их крики. Я записывал их, и слушал, и слушал, и слушал…
(Центр / файл уничтожен)
⁂
Аварийные лампы горели через одну, тускло, мёртво.
Огромная туша загораживала обзор. Капитану почудилось, что он слышит слабый стон – не в наушниках (связь с Вдовой оборвалась несколько минут назад), а сквозь шлем.
Тварь подалась в сторону, и капитан наконец увидел, что творится в рубке. Во что мутировавший Ледник превратил Вдову. В мёртвую женщину без ног. Оставалось надеяться, что она потеряла сознание и умерла сразу после разгерметизации скафа. Капитан увидел гиперемированное лицо Вдовы и понял, что так и случилось.
«Хорошо, – подумал он, – хорошо».
А затем выстрелил три раза; пули попали в разумную опухоль, которая склонилась над Вдовой, и тварь завизжала; капитан вдавил кнопку детонации.
Струи льдистой крови ударили во все стороны, заставили капитана отпрянуть. Он выругался, переждал и поплыл по командному отсеку. Священник нашёлся в дальнем углу, под подковой консоли. Парил, прижав руки к горлу – точнее, к ободу шлема; этот бабий жест выглядел нелепо.
– На выход, – сказал капитан.
Священник тупо смотрел перед собой.
– Ты меня слышишь?
Священник медленно кивнул и подался вперёд. Но резко сдал назад, когда мимо проплыл какой-то кожистый нарост, кусочек твари.
Борясь с отвращением, капитан подгрёб к Вдове. Он ни на что не надеялся. Просто ещё раз заглянул в раздувшееся от крови лицо.
