Наверное, я глупо выглядел с отвисшей челюстью.
– Нет никакой лотереи, – тихо сказал Чан.
– Что? – спросил Рой.
– Никто бы не взял на «МИР» случайных людей. Это неоправданный риск. Лотерею выдумали.
У меня ушло много времени, чтобы переварить это. Нет, аргументация Чана не показалась убедительной: уверен, что на «неоправданный риск» руководству плевать, люди для них – просто ещё один ресурс. Но я вдруг понял, что обман с отбором был очевиден. С самого начала. Это же социальный эксперимент: на «МИРе» изучали не только космос, но и поведение людей в космосе. Оценить психологическую совместимость всех членов экипажа – задача не из лёгких. Особенно, если это экипаж большого корабля. Руководство решило попробовать «новый метод».
Я некоторое время ошарашенно молчал. Рой всеми силами сдерживал смех.
– Но ты-то почему себя так ведёшь? – спросил я у Чана. – Если знал, что всё выдумали, почему выслуживался?
Это было грубо. Но вовремя замолчать я не смог.
– Просто делаю свою работу, – спокойно ответил он. – Стараюсь делать её хорошо. Меня так воспитали. У нас в семье никто не сидел без дела. Даже прабабушка. Она не могла ходить, но рисовала картины, которые мы потом продавали. – Чан внимательно посмотрел на меня. – Я просто хочу быть полезным.
Он никогда так много не говорил. Наверное, мои слова его задели.
– Вы извините, – сказал я. – Сорвался…
Чан кивнул.
– Забудь, – отмахнулся Рой. – Со всеми бывает. Но кому нужен этот фарс с лотереей. Совсем глупо.
– Чтобы друг против друга не дружили, – процитировал я Ивана. Я не особо в это верил, но почему-то именно так и получилось: дружеские отношения на «МИРе» – редкость. Только работа, никаких симпатий и антипатий.
– Такое возможно, – сказал Чан.
Глупо, да. Но почему-то сработало.
Я даже забыл об опасности, которая над нами нависла. Когда пришла Эва, не сразу вернулся в действительность.
– Есть теории? – спросил Рой.
Эва положила руки на спинку кресла и несколько минут не двигалась. Мы ей не мешали.
– Приготовьтесь, – сказала она. – Это надолго.
Эва говорила таким тоном, словно читала научный доклад. Но она волновалась, запиналась, глотала слова. Лекция получилась так себе: вроде и научная, но при этом неуверенная.
– Целая экосистема из микроорганизмов. Несколько разных видов. Симбиоз автотрофов и гетеротрофов. Наверное, попали сюда с метеоритами. Или как-то ещё. Рубеллум виб… – Эва запнулась, но сразу продолжила: – Красные бактерии… Они не бактерии… Но пока будем их так называть… Красные вырабатывают летучие соединения, которые нужны белым. Белые поглощают и выдают свет, который нужен зелёным фотоавтотрофам для фотосинтеза. Зелёные вырабатывают кислород, который нужен синим. Синие вырабатывают вещества, которые нужны фиолетовым. Фиолетовые создают углеводы. Жёлтые их окисляют. Вырабатывают-поглощают в разных соотношениях. Получается атмосфера, пригодная для жизни: как внутри, так и на поверхности. Я почти уверена, что внизу термогенные бактерии, которые поддерживают температуру на планете. На Земле есть похожие, но…
Она замолчала, чтобы перевести дух.
– Это новый вид. Выглядят, как бациллы, но точно не они. Без моей лаборатории подробности не узнать. Но я не вправе придумывать название. Пусть будет, как есть.
Эва пыталась всё объяснить «простым языком», чтобы мы поняли. Похоже, она сама из-за этого запуталась.
– Белые выбрались раньше всех, чтобы «набрать» свет. Как фосфореценты. Они не рассеивают сигналы коммуникаторов, поэтому мы ничего не заметили. Белые вылетели из-под той пещеры. Наверное, раньше они выбирались маленькими группами. Вот и не было таких… дыр. Если б мы на «МИРе» попробовали электромагнитные волны, их бы обнаружили… Но кто ж знал… Они ведь реагируют на определённые частоты…
Мы молча слушали. Я вообще не понимал, как Эва всё это узнала. Она впервые за долгое время оказалась в своей стихии.
– Когда света достаточно, вылетают остальные. Термогенные бактерии нагревают под ними воздух: экзотермические реакции. Так они двигаются по трещинам. Ими стреляет вместе с воздухом.
Эва устало опустилась на пассажирское сиденье.
– Они были в мезосфере, – сказала она. – Белые… Их не видно под зумом, даже когда свет набирают. Я только по косвенным признакам поняла. Часть реакций пропадала. Вот я и подумала…
Эва замолчала.
– Теперь можно перейти к практической части? – поинтересовался Рой. – Как нам выбраться?
– Почему они проели нам корпус? – спросил я.
– Проели… Они, – прошептала Эва и на секунду задумалась, – они питаются… Или перерабатывают… Не знаю, как это назвать. Но они поглощают неорганические вещества, как автотрофы и литотрофы. В том числе металлы, все, кроме серебра.
– Это как?
Я не понял, кто задал этот вопрос. Неужели Чан?
– А вот так. – Эва развела руками. – Это другой вид, и он живёт не по земным законам. Надо изучить их внутреннее строение, чтобы понять. Было бы у меня больше времени на тесты и моя лаборатория… Я смогла собрать образцы только в полые бруски из серебра. Они в грузовом отсеке лежали. Там и сварочный аппарат был.
Я поперхнулся. «Полые бруски». Запасные трубки для бака. Серебро почти не окислялось и не вступало в реакцию с горючим. Если бы что-то в топливной системе накрылось, у нас остался бы только один способ добраться до «МИРа» – очень высоко подпрыгнуть.
Теперь буду брать трубки без маркировки, чтобы никто не понял, из чего они сделаны. А мог бы догадаться, как Эва «ловит» бактерий. Вариантов не так много.
– Неорганические соединения едят всё, кроме белых и зелёных, – продолжила она, не заметив моего возмущения. – Хотя не уверена, что они именно «едят». Они как маленькие химлаборатории. Даже не представляю, как такое возможно. Почему им не подходит серебро. Зачем им столько металла. Много реакций. Я не смогла проследить все цепочки.
Эва на секунду замолчала. Наверное, это и называлось «научный азарт». Если уж она не понимает, «как такое возможно», то мы и подавно не разберёмся.
– Думаю, бактерии питаются метеоритами, получают оттуда недостающие элементы, подстраиваются под них за счёт мутаций. А то, что им не подходит, отбрасывают. Планета…
– …то, что не переварилось? – продолжил Рой. – Вот почему нет кратеров.
– Они почуяли, что близко астероиды, и вышли на пир, – подытожил я. Мне стало стыдно – думал о каких-то трубках, когда тут всё серьёзно.
– Так говоришь, будто они – разумны.
– Думаю, Влад прав, – робко сказала Эва. – Они могли вылететь осознанно. Понимаю, как это звучит, но я не сошла с ума. Их симбиоз… Сложно объяснить. Они будто знают, что и когда делать.
