– А тогда? – поинтересовался я. Я знал, что такое родители, что такое семья, и испытывал непонятную грусть от того, что здесь я совсем один.
– Тогда люди были менее развитыми, хотя и считали, что наука у них на высшем уровне. Опять-таки, если сравнивать с тем, как обстояли дела несколькими веками ранее… Быть может, через пару сотен лет наши достижения будут также кого-нибудь смешить.
– А вы нашли моих родителей?
– Нет, – ответил капитан.
– В те времена всё было недоступно для большинства населения. Твои родители сумели заплатить за тебя, и твоё сознание поместили в Хранилище. После они доплатили, и твоя очередь на вселение в тело должна была подойти уже давным-давно – по нашим законам жителей прошлых веков должно быть в год не более одного процента, так как иначе прогресс может встать на месте – вы ведь всё ещё храните часть ваших прошлых знаний и привычек, и никто не знает, насколько хорошо удастся это подправить перед заселением.
– А почему тогда я не человек?
– Систему пересмотрели и всю очередь перераспределили. Теперь все выстроены в порядке ценности и способностей, и ты оказался в самом конце списка. Насколько я понял, из своего времени ты последний. Обычный человек двадцать первого века. Не гений, не прославленный учёный или непревзойдённый писатель.
– Но это не значит, что в тебе ничего нет. – Звездолоб нахмурился и погрозил своему капитану кулаком. – Твои таланты пока не рассмотрели. Пока что, но всё ещё впереди.
– То есть я человек из прошлого, обычный и скучный, без талантов и навыков? У меня нет родителей, у меня нет никого, я не сгодился ни для чего, кроме как стать кораблём?!
– Ты и кораблём не должен был стать, по крайней мере не нашим и не сейчас. – Зеленоглаз поскрёб пальцами человеческой руки металлический бок – он успел где-то изгваздаться и теперь пытался сковырнуть грязь. – Ты здесь потому, что мне таким образом хотели отомстить.
Я не умел плакать – так я думал до того разговора. Конечно, обычные человеческие проявления эмоций мне были недоступны, но я нашёл им замену. Я заверещал, распахнул двери и изо всех щелей и фильтров потекли охлаждающие и другие жидкости. Они стекали по стенкам и капали с потолка, и это более всего походило на обычный плач.
– Вот потому у тебя и не ладятся отношения ни с кем, Глаз! – воскликнул Эуи. – Ну, вот и зачем ты? Расстроил ребёнка.
– Да какой он ребёнок? Сколько ему стукнуло, когда его забрали в Хранилище? Четырнадцать? Пятнадцать? В этом возрасте мы уже не профессии себе выбираем, а проходим далеко не первый этап подготовки. Я в свои четырнадцать уже совершал десятый полёт и перенимал навыки, чтобы после стать тем, кем я теперь являюсь.
– Ты не сравнивай! Он ребёнок из отсталого времени, у них люди поздно взрослели. Инфантильность была тогда нормой.
– Я ещё и отста-а-а-лый! – Я зарыдал пуще прежнего, и всё внутри затряслось. – И инфанти-и-и-ильный!
– Теперь виноват не я, тебе так не кажется? – Зеленоглаз вздохнул, дополз до пульта управления и немного подкрутил громкость. – PX-WeS2, закрой хотя бы двери и трап подними, незачем, чтобы нас все слышали.
– Вы меня ещё и стесня-а-а-а-етесь!
Конечно же, трап я не убрал. Мне хотелось, чтобы все знали о моей горькой судьбе, и потому я открыл все люки и продолжал набирать обороты, несмотря на то, что Зеленоглаз отчаянно старался выкрутить мой звук на минимум. Капитан и навигатор утешали меня, это куда приятнее, чем когда они постоянно на меня кричали или избегали моего общества. Я был в одиночестве последние дни, напуган возможной ликвидацией и хотел внимания, а добившись, боялся его потерять.
Зеленоглаз не выдержал моих содроганий, поскользнулся на луже, которая накапала с потолка и случайно задел панель, выкрутив мою громкость вверх. Я не преминул воспользоваться этим и продолжил свою истерику так, чтобы меня услышало как можно больше народу, ведь за стенами моего ангара кто-то обязательно должен был находиться. Уж не знаю, почему я тогда считал, что это мне каким-то образом поможет или сделает меня более желанным собеседником, но тем не менее не желал останавливаться.
На космодроме в отдельной соте, где меня бросили, более не было никого. Зато через стену я слышал взволнованные переговоры и всем своим телом ощущал, что говорят не люди, а такие же корабли, как и я. Я уже умел сканировать помещение, и эта здравая мысль пришла мне в голову только теперь. Я чуть притих, а когда понял, что за стеной имеется огромный ангар, где стоит множество таких, как я, и они даже могут общаться, в то время как я, словно изгой, обитал в гордом одиночестве, то вновь разревелся.
– Вы меня ненави-и-и-идите! Вы меня изолировали, потому что я отста-а-а-лый!
– PX-WeS2, а ну прекращай! Хватит чуть что реветь, ты же корабль, в конце концов! – Капитан сумел подняться только со второй попытки. Он протёр рукавом макушку, на которую также успело накапать. – Ты же сейчас всё испортишь, и опять ремонт понадобится!
– Вы меня ненави-и-идите! – Я продолжал вопить.
– Мы оставили тебя в одиночестве только потому, что переживали, как ты уживёшься с другими кораблями, – примирительно выдохнул капитан. – Тебя никто не исправлял, и у тебя недостаточно знаний. Ты слишком юн, чтобы вынести наше общество. Именно потому мы решили оставить тебя в отдельной соте. Здесь куда удобнее разговаривать.
– И потому, что здесь меня легко ликвидировать? Без свидетелей?
– Свидетели ничем бы не помешали – это нормальный процесс, и он является законным. – Зеленоглаз пожал плечами. – Мы заботились исключительно о тебе. В конце концов, каким бы ты ни был, ты часть команды. Мы, хоть и против своей воли, но приняли тебя, и мне жаль, что мы не помогли тебе освоиться, а, напротив, напугали.
От его слов мне сделалось грустно и радостно одновременно. Капитан назвал меня частью команды, а я слышал, как он говорил, что команда – это семья. Я не помнил своих родителей и даже не знал, любил ли их и какие у нас были отношения, но знал, что такое семья, и очень хотел её. Я не любил одиночество и до сих пор испытывал некоторый ужас при упоминании врачей и лечения.
Я замолчал и перестал плакать. Мне стало немного стыдно за своё поведение, и я пытался придумать ответ, чтобы не показаться дураком и не разрыдаться снова.
– Мы можем попробовать вернуть тебя в очередь, – наконец предложил выход Эуи, – или убедить Комитет, что ты весьма достойный представитель человеческого рода и тебя можно отправить сразу на возрождение. Ты же хочешь снова стать человеком?
– А это правда можно сделать?
Капитан пожал плечами, а Звездолоб кивнул:
– Если наш капитан помирится с несколькими своими женщинами и как следует извинится, то, думаю, получится.
– Вот чего я только не делал, так это перед женщинами не извинялся, когда не виноват! – возмутился Зеленоглаз. – Обратимся сразу к Главному Управляющему, в обход всех мелких звеньев, и убедим его.
