- Меня зовут Дерек, я торговец Гор. Когда я вез товары мимо вашего леса, то на меня напали. Им нужна была лошадь, а я боролся за своего единственного коня, поэтому получил ножом в грудь...
Шепот обсуждений пролетел над столами. Всех интересовало, что же было дальше, но чужак, казалось, закончил свое приветствие.
- Скажи, торговец Гор, Дерек, как ты поймал обелиску? - Ведунья выступила вперед, показывая всем клетку с птицей. - Герой должен хвалиться победой.
- Это не победа, а случайность, - возразил Дерек, заслужив ропот одобрения в толпе за то, что не стал бахвалиться. Все видели, как бледен мужчина от потери крови. Было бы смешно говорить, что он прошел испытание благодаря своей силе и проворности.
Чтобы поймать обелиску мне не хватало ловкости! Тогда какая реакция должна быть у торговца, чтобы умудриться схватить птаху? Или это действительно воля небес?
- Какая случайность? Какой торговец Г ор? - взревел Зубастый и рукой плашмя шлепнул чужака по груди. - У какого дельца такие грудные мышцы! Это телосложение воина!
Лесные охнули, а я вскрикнула: «Он же ранен!»
Дерек сложился пополам и угрожающе посмотрел на разошедшегося Зубастого. Во взгляде чужака сквозило предупреждение: только еще раз тронь!
- Зубастый! - возмутился вождь и со всего размаху толкнул концом посоха бывшего жениха в грудь. - Если не успокоишься, я прикажу на час охладить твой пыл в реке!
Зубастый сгорбился, показывая подчинение, но это скорее напоминало ежа, что скрутился клубком, выпустив иголки.
- Давайте поприветствуем героя испытания силы моей дочери и вкусим яства в честь торговца Гор, Дерека! - Вождь понял, что пора начинать, пока все не сорвалось в неконтролируемую схватку.
Зубастый еле держался! Для него это был сущий ад и худшее унижение. Сидеть за одним столом с теперь уже бывшей невестой, новым героем дня и вождем, что в нем разочаровался.
Первый ритуальный тост по обычаю произносила Ведунья:
- Великий Янус благословил Дерека, сына Гор. Осушим бокалы в дань уважения!
Торговец еле выпил приторный нектар до дна, он с трудом глотал густой напиток, стараясь не морщиться.
- Не ел ничего все эти дни, - заметил Вупи, зашептав на ухо. - Туго придется!
Я кивнула, соглашаясь. Да уж, стол был сытный, а блюда - жирные. Для желудка, отвыкшего от пищи, это настоящее испытание.
Зубастый, что неустанно следил за каждым движением чужака, быстро понял, в чем дело и отломил кабанью ногу. Положил перед героем дня и провозгласил:
- Откуси хоть кусок в знак уважения к Лесным!
Дерек посмотрел на Зубастого так, словно видел насквозь, а я затаила дыхание. Съесть даже кусок будет очень трудно!
Но торговец взялся за кабанью ногу, поднес ко рту и впился зубами. Откусил, продемонстрировав всем белизну зубов и большой кусок. Лесные одобрительно затопали.
Вот только проглотить не смог! Никак! Как бы не старался!
Этого я и боялась! Он нарушал обычай, и Зубастый обязательно к этому привяжется!
- Ты выплюнул нашу еду, чужак? Не уважаешь труд наших воинов, что поймали живность?! Пренебрегаешь трудом наших женщин, что приготовили еду?! Воротишь нос от труда наших детей, что накрыли на стол?! - расходился все больше и больше Зубастый.
Лесные затихли, настороженно смотря на чужака. Дерек искренне старался прожевать, но не мог. Торговцу явно было нехорошо.
- Отец, он ранен... - я постаралась вступиться за мужчину, чем заслужила яростный взгляд бывшего жениха.
- Обычай есть обычай, именно потому мы здесь, - вождь был непоколебим, и губы Зубастого расползлись в хищном оскале.
- Я, Зубастый из клана Лесных, сын Г олосистого, и я бросаю тебе вызов за оскорбление чести клана!
- Отец! - я вскочила на ноги, понимая, что это будет избиение младенца.
Но вождь смотрел молча вперед, ожидая, примет ли вызов торговец.
ГЛАВА 8.
- Зубастый! - моя сдержанность испарилась, как роса поутру. Затрясло от гнева так, что стало страшно сорваться.
Строгая иерархия клана, уважение к отцу-вождю, беззаботность - все это я забыла в тот миг, когда поняла, что бывший жених решительно настроен убить чужака. И, что самое страшное, я знала, что никто не вступится за раненого! Иначе, по законам клана, должен будет принять вызов на себя.
- Молчи, женщина! - строго посмотрел на меня Зубастый. - Не вмешивайся!
- Папа! -какое тут уже формальное общение, когда царит вопиющая несправедливость?
Все взгляды Лесных с пары мужчин переключились на меня. И я почувствовала, как меня засасывает трясина сомнения.
Как же быть? Если начну возмущаться поступком Зубастого, тем, какому именно мужчине хочет отдать меня отец, все закончится очень быстро! Я знаю нрав вождя. Не зря он - Дикий, что железной рукой управлял кланом вот уже несколько десятков лет.
Любой чужак, что сеет конфликт, будет мгновенно убит им. И моему народу не понравится, что я унизила Зубастого при чужаке и на глазах у всех. Женщина могла сказать все только дома, вдали от любопытных ушей, иначе ее мужчину и ее саму переставали уважать.
Как же я могу пошатнуть репутацию лучшего воина клана?
Но меня разрывало от поступка Зубастого! Я не могла молча наблюдать, как Дерека убьют!
А еще я отчетливо поняла - мы с Зубастым не пара!
Я все понимаю - защита клана, но это уже перебор!
- Что скажешь, торговец Г ор? - спросил вождь.
Дерек медленно поднялся, распрямил плечи, поднял голову вверх и спокойно встретил вызывающий взгляд Зубастого:
- Мужчина не может не принять вызов. Но и бросающий его при подобных обстоятельствах - не мужчина.
Зубастый рыкнул, а Дерек продолжил:
- В наших краях есть поговорка: червяка давит слабый. Я перестану быть «червяком» через пару недель, и тогда смогу по достоинству ответить на вызов.
- Ты просишь отсрочки?
Я закивала головой, подлетела к отцу и практически повисла у того не руке:
- Согласись, вождь! Это будет справедливо! Тем более в такой праздничный день!
- Торговец нарушил наши традиции. Соблюдая обычай, мы пришли сюда и накрыли столы, подвергая себя опасности. Справедливо, если и дальше мы будем придерживаться наших законов! - известил вождь всех.
Отец тоже хочет устранить чужака?
- Ты слишком о нем беспокоишься, - процедил сквозь зубы Дикий, не поворачивая головы. Эти слова - только для моих ушей.
Как же мне хотелось выть от этих правил! От этой вечной осторожности! От того, как всегда перестраховывался отец!
