– Я принадлежу твоей семье, Раяна. Твой отец купил меня с потрохами много лет назад, когда…
– Она умирала, – тихо проговорила женщина.
Герсорт кивнул:
– Кайрид едва не ушел следом. Ему помогли выжить. Не просто так, разумеется. Господин Треч никогда ничего не делает без выгоды для себя, дорогая, ты же знаешь. Он поставил мне условие: Кайрид останется жив, я вернусь к тебе и признаюсь в самых горячих чувствах. Так и случилось, Раяна. Я следовал приказам мистера Треча: женился на тебе, устроился на выбранную им работу, вошел в круг высшего общества, приезжал на его зов днем и ночью… Но и этого ему было мало, ведь он всегда знал о единственном моем неповиновении. Знал о Кайриде и о моем участии в жизни мальчика. Треч не мог оставить его в покое, он же организовал ряд покушений на ребенка. Их удалось предотвратить, но тогда я понял: чтобы выжить рядом с твоим отцом, мне придется стать его подобием. И я стал.
Одир прервался. Посмотрел на сына, покачал головой. Пригнувшись, склонил голову и взглянул на ухо Растифора. Там, как я помнила, была клипса в виде черепа. Герсорт одобрительно хмыкнул и обхватил запястье сына, шепча заклинание.
Я приподнялась на локтях, собираясь накричать на них и потребовать вызвать врача, но…
Растифор дернулся.
И еще раз.
– Он… жив? – прохрипела я, дрожа от слабости.
– Ты не лишил наших детей наследства? – вторил мне женский голос.
Я раздраженно посмотрела на говорившую. Красивая, шикарно одетая, но измученная. Ее лицо было искажено от самых противоречивых чувств, до которых, впрочем, мне не было дела.
– Одир! – позвала та настойчиво. – Значит, наши дети…
– Всегда будут при своем, – отмахнулся герсорт, с силой сжав запястье Кайрида, так что у того кожа вокруг «тисков» стала бордовой.
– Тогда мой отец… – не унималась женщина.
– Манипулятор! – кивнул герсорт не оборачиваясь.
– Нет! Ты не понимаешь. – Она мотнула головой. Несколько прядей волос выбилось из ее прически, разметавшись по плечам. – Это он вызвал девушку! Я узнала случайно! Отец сильно ослабел за последний год, и, видимо, это отразилось на его голове! Он бы не стал…
– Он слаб, потому что проводит эксперименты с вызовом чужемирян! – прервал женщину герсорт, на этот раз посмотрев на нее. – И тьма разрастается в Приграничье не просто так, Раяна! Да, это господин Треч помог достать старинный артефакт и поднял руны по засекреченному проекту. Но Аделина – далеко не первая, с кем произошло подобное.
– Что? – На этот раз мы с женщиной заговорили синхронно.
От нахлынувших следом чувств я заплакала, шепча:
– Он жив, жив, он жив…
Одир Вайт, глянув на меня, спокойно сообщил:
– Да. Но место там, откуда он вернулся, все еще свободно. И его должен кто-то занять.
Глава 14
Равновесие
Лекаря к Кайриду приглашать запретили.
– Любой хоть сколько-нибудь понимающий в магии специалист мигом раскроет причину его недуга, – проговорил Одир Вайт холодно. – Не стоит никого приглашать, если не хотите закончить этот день в тюремном заключении. И без того слишком много людей посвящено в наше дело.
«Наше дело», – повторила я про себя, недоверчиво глядя на герсорта.
Он тем временем обернулся к Бустиару и велел:
– Накорми своего господина и заставь поспать. Я вернусь с закатом.
Скелет не мог отреагировать, он был скован магией.
– Нельзя вот так уходить! – вспылила я, медленно поднимаясь с постели. – Нужно разработать план и решить, как быть с Кайридом. И потом хотелось бы знать, что значат ваши слова, и…
Не слушая меня, герсорт создал портал и пригласил в него женщину по имени Раяна. Та тихо плакала, прикрыв губы ладонью.
Я беспомощно огляделась по сторонам, не представляя, откуда ждать помощи. Все студенты стояли как вкопанные, не шевелясь, и лишь их глаза метали молнии. На полу обнаружились два розовых зайца – оба также обездвижены, но, судя по оскалам и нервно вздрагивающим хвостикам, не сломлены.
– Не уходите без объяснений! – проговорила я в спину герсорта. Поднимаясь на дрожащие ноги, попробовала сама последовать за ним, но едва не упала. – Так нельзя!
Одир Вайт не отреагировал.
– Вот свинья! – выругалась, глядя на его затылок и прекрасно понимая, что он слышит каждое слово. – На месте Кайрида я больше не поверила бы ни одному вашему слову! Лжец!
Он замер. Мне показалось, что герсорт вот-вот обернется и заговорит, но в следующий миг он исчез вместе с порталом.
Я снова выругалась, только на этот раз поток моей брани утонул в гуле множества голосов: к обездвиженным возвращалась возможность шевелиться и говорить.
– Так бы и сожрал гадину! – расслышала я Карла.
– Что он говорил про Приграничье? Если это правда… – бормотал Листар.
– Нужно догнать его и разговорить! – рычал рыжеволосый Аарон Моез. – Я сожгу всю их семейку дотла!
– Ты сможешь построить портал-зеркало? – приставали к Хонни братья Фри.
– Есть такая вероятность, – склонив голову, кивнул брюнет, – но мы не знаем, куда именно этот проход приведет.
– Плевать! Я разотру их в порошок! – выпалил Листар, сжимая мощные кулаки.
– Даже будучи ослабленным, герсорт спеленал нас всех как младенцев, – подняв руки, заявила Мейбл, – мы не сможем противостоять такой силе.
– Нас с Хонни обездвижили, пока мы спасали Аделину, – возразил Листар. – Так поступают только двуличные трусливые…
– А давайте пить чай? – спросила я, подбираясь к Кайриду и усаживаясь с ним рядом. – Бустиар, ты сделаешь?
– Безусловно. – Скелет поклонился и указал замолчавшим студентам на выход. – Позвольте проводить вас в гостиную.
– Но… – попытался возмутиться Аарон.
– Проходим, не задерживаем голодных заек! – потребовал Карл, оскалившись.
При взгляде на его перекошенную розовую морду с огромными острыми зубами, торчащими из пасти, даже у меня рука потянулась перекреститься. Благо я вовремя опомнилась и сделала вид, что хотела пригладить волосы.
Студенты грустной нестройной кучкой принялись покидать помещение. Все они косились на своего преподавателя и явно терзались сомнениями по поводу его жизнеспособности.
Листар так же послушно вышел за всеми, успев, однако, оглянуться на меня и сделать осуждающую физиономию.
– Приятного аппетита, – пожелала воспитанная я, переключая все внимание на лежащего на спине Кайрида.
Тот продолжал смотреть в потолок и был бледен, как… очень неживой человек. Однако грудь его вздымалась, а это давало надежду на лучшее.
