Было даже не паршиво. Было гадостно. От осознания того, что сделать она больше ничего не может.
Так они и сидели, пока занимался рассвет. Медленно стихал дождь, и солнце пыталось вылезти из-за горизонта.
— Ты как? Жива? — Хриплый голос некроманта разбудил, заставив вздрогнуть и тихо заскулить от боли. Стальные пальцы медленно и очень осторожно разжались, освобождая то, что еще утром называлось рукой. — Я тоже… Мне… хуже. Поверь.
Она не ответила, закрыв глаза и пытаясь притерпеться к тому, что сейчас творилось с ее рукой.
— Мне… ну знаешь… поговори со мной. Пожалуйста. Такое жуткое ощущение, что я сошел с ума.
— Ну ты и гад!
Некромант хрипло рассмеялся и попытался повернуть к ней голову. Но не смог. Не решился. Было очень страшно двигаться. А вдруг… опять.
— Не ругайся.
— Я не ругаюсь.
Некромант затих, хрипло дыша и прикрыв глаза. Ведьма тоже начала впадать в какое-то забытье, но ее снова разбудил скрипучий голос:
— А как… как я выгляжу? Это важно, Сиггун.
Ведьма открыла глаза, фокусируя взгляд на каком-то пятне, двигающемся по потолку, попыталась собраться с мыслями.
— А?
— Как. Я. Выгляжу, — рискнув немного скосить глаза, чтобы взглянуть на нее.
Все, что удалось увидеть магу, — это край серых волос и большой кровоподтек на щеке. Это почему-то успокоило и заставило почувствовать себя едва ли не в безопасности. Он не знал почему, но все равно был страшно рад, что Сиггун сейчас здесь, с ним. Словно эта ведьма-недоучка может его защитить хоть от чего-то и ей не все равно, что с ним.
Девушка повернула голову и взглянула на лицо некроманта. Тот не шевелился, изучая ее.
— Страшный, — сообщила она, хмыкнув. — На принца точно не тянешь.
— Нос есть? — требовательно.
— Есть… и рука. Рад?
— Очень.
Если бы могла — она бы сейчас расхохоталась, но смеяться было больно, так же как и дышать и вообще делать хоть что-то, что тревожило руку.
— Еще цвет волос…
— Рыжие. Темно-рыжие. Или светло. Не знаю, грязный ты.
— Как раньше. — Улыбка некроманта была чуть перекошена с непривычки. Отвык улыбаться, давно отвык.
— Глаза?
Ведьма сощурилась, вглядываясь. Маг страшился шевельнуть хоть одной ресничкой.
— Не черные. Они… желтые. Не… янтарные. Как мед. И с искорками в глубине. Даже, знаешь…
— Что? Ну что, говори.
— Хм… такое ощущение, что это лучшее, что есть в тебе.
Некромант слабо улыбнулся и остро пожалел, что не может встать и сам подойти к зеркалу.
— Н-да-а. Считай, что косметический хирург не подкачал. Тебя буквально вытащили с того света.
— Не язви. Продолжай.
— Чего?
— Говори. Какой я. Мне важно все. Каждая деталь. Я… очень хочу знать. Пожалуйста.
Ведьма вздохнула и продолжила, по крайней мере, разговор помогал отвлечься от боли.
А некромант лежал и слушал. Ловя каждое ее слово и следя за движением губ. На душу медленно снисходил такой непривычный покой. От нее веяло теплом. Впервые за десять последних лет он чувствовал тепло. Всегда был только холод. А еще с ней было хорошо, уютно так, словно у родного человека на руках.
С этой мыслью маг и уснул, повернув голову набок и вдыхая запах кожи ведьмы.
Спал он, правда, недолго. Через полчаса ведьма его растолкала, умудрилась встать, перекинуть его руку через плечо и потащила наверх. Это было нелегко, пушинкой маг никогда не был. Но ведьма не сдавалась, понимая, что тут они пропадут точно, а вот наверху у них есть шанс забаррикадироваться на чердаке, куда зомбики точно не пройдут. Видела она уже парочку в дверях кухни, явно колбасу дожирают и думают, чем бы еще поживиться. Они ж вечно голодные. Не понимают, глупые, что мертвые и переваривать пищу больше не могут. Вот жрут и жрут все подряд, лишь бы набить брюхо. Когда кончаются продукты, идут за живым мясом. Только друг друга не трогают. Брезгуют, наверное.
— Ты можешь хотя бы сделать вид, что переставляешь ноги?
— Нет.
— Черт, маг, ты тяжелый!
— Прости.
— Щас. Без крупы каши не сваришь. И, слушай, если я тебя не удержу, ты сломаешь шею и больше не воскреснешь. Хорош на мне висеть!
Маг стиснул зубы, напрягся и пошевелил ногой. Это движение отозвалось дикой болью в каждой мышце. Он застонал и едва не рухнул в провал. Ибо перила с лестницы слетели уже давно.
— Куда?! А ну стой!
Тяжело дыша и с трудом удерживая мага, ведьма со стоном затащила его обратно и рухнула на остатки деревянных ступеней.
— Вот ведь… козел моральный.
Внизу завозились зомбики, начав выходить из кухни и принюхиваясь к окружающему воздуху, почуяв запах крови.
— Блин, учуют. Вставай, — прошипела ведьма, схватила его за шкирку и с натугой потащила наверх.
Спина едва не лопнула от перегруза, но оставалось всего две ступени…
После чего она затащила его в комнату и, пиная ногами, докатила на середину комнаты. Рванула к двери, захлопнув ее буквально перед носом забравшегося следом мертвеца. За дверью взвыли и глухо взвизгнули, получив сильный удар по голове. Ведьме было все равно. Она спешила наложить чары и закрыть дверь на все запоры.
В дверь грохнуло так, что задрожала мебель. Сиггун натужно улыбнулась и сделала шаг назад. Грохот повторился, за дверью взвыли уже в два голоса.
— Орите не орите, а только дверь тут прочная. И стены ничего так… проверяла. А на подоконник с вашими-то мозгами вам ни в жисть не забраться.
Некромант закрыл глаза и положил голову на доски пола. Он тоже был очень рад, что его не съели.
Позже ведьма заволокла некроманта на кровать в обмен на болеутоляющее заклинание для руки. Маг был никаким. Магия практически на нуле, но на анестезию его хватило. И по руке Сиггун медленно растеклась приятная прохлада, а боль, до этого рвавшая острыми и тупыми зубами несчастную конечность, утихла, забившись в угол подсознания и злобно сверкая оттуда маленькими глазками.
Ведьма упала рядом, стараясь не травмировать руку и утыкаясь носом в плечо некроманту. На кровати было трудно развернуться вдвоем, так что частично пришлось еще и на него лезть. Он временно не возражал, привыкая к мысли о том, что теперь надо дышать.
Наконец-то все закончилось. Ритуалы, паника, крики, монстры, бегающие по дому зомби, злокозненные эльфы, говорящие горшки…
Тишина. За окном тихо воют волки, им подвывают мертвецы, слоняясь по опустевшему дому. Некромант и ведьма устало лежат на чердаке в одной кровати и медленно погружаются в долгожданный сон. Так хорошо и уютно… Ни одному из них так хорошо еще никогда не было и, возможно, никогда не будет.
