— Гм.
— Вот, давай ищи.
— Ребя-а-та.
— О, нас зовет! Ну Арчи…
— Нет.
Сижу, хлюпаю носом, смотрю на детей. Монету ищут, кажется. Что ж делать… я эту траву сама никогда не найду. А домой возвращаться — один фиг сдохну. Да и… съесть-то я волосы мага съела, а вдруг они переварятся? Гадость, конечно, но мне тогда точно хана. Думай, Сиггун, думай. Бабушка всегда говорила, что у меня светлая голова, а если мне что надо — не кочан капусты.
— Ребят… вам ведь монета нужна.
Две мордашки тут же повернулись ко мне. У того, что поменьше, заблестели глазки.
— А у тебя еще одна есть?
— Нет. Но вот у них — до фига. Каждый во рту носит.
Зомби изучали указывающий на них палец, размышляя: это приглашение его откусить или просто руками машу?
— Хм… у каждого, говоришь. — Арчи поднялся, заинтересованно оглядываясь. Проводить всю ночь на кладбище в поисках грязной монетки, которую и днем-то фиг сыщешь, ему тоже совсем не улыбалось.
— У каждого, говоришь?
— Ага. Они без этих монет не ходят. Берегут их… все в рот пихают. Или в живот запихивают. Только просто так они их вам не отдадут.
— А кто их будет спрашивать? — сощурился молодой вампир и засучил рукава. — Я и не таких уделывал.
Радостно наблюдаю, как паренек рванул к мертвецам, сжав руки в кулаки… и тут же их разжав… Только теперь на конце каждого пальца блестело по когтю.
— Зацарапает? — удивилась я.
— Не. Когти волшебные. — Рядом на оградку забирался мелкий вампиреныш, пыхтя и пытаясь устроиться поудобнее.
Помогаю, подтягивая его за шкирку. Мне кивнули и довольно уселись.
— Вот увидишь, щас он их ка-ак… он однажды с почти здоровым оборотнем дрался. И выжил!
— Оборотень?
— Не, Арчи. Он очень сильный.
— А.
Сидим, смотрим… наблюдаем. Раздаются вопли, визг, мат и рев молодого вампира. Мертвые двигаются молча, изредка перерыкиваясь и пытаясь схватить верткую добычу.
— А неплохо у него получается, неплохо… для пацана.
Мелкий промолчал, внимательно наблюдая за… другом, наверное. Не знаю.
— Он тебе кто?
— Кто? Арчи? Ну… он за мной присматривает. Так как его кровь чистая только наполовину. Вот.
— Ага.
— Он сильный. Но я буду сильнее.
— Ну да.
— Смотри, смотри! Как он ему глаз выбил!
Сумрачно наблюдаю, как парень зверски расцарапывает мертвецов. Кто-то что-то говорил о магии? Я пока вижу только когти. Может, я чего не понимаю? Но вот зомби, к примеру, уже звереют.
— У него под когтями яд?
— Нет. Зачем? Они и так убойные.
— Ага. А что за магия тогда?
— А?
— Ну ты говорил, что в когтях у него магия.
— Магия силы воли! Высшая магия. Еще немного духа самурая, — улыбнулся малец и довольно засопел.
Изучаю самурая под новым углом. Под углом… дебилизма, что ли. Получилось любопытно. Это чего… он бьет их силой духа? Маг их морально не сломил за десять лет своим характером, а этот решил выстоять за счет силы духа? Н-да-а… парень идиот.
— Хана твоему Арчи. Ладно, я поползу траву собирать.
— Опять? Ты ж набрала вроде.
— Оказалась не та. Нужна желтая, а я набрала бурой.
Грустно смотрю на догоревший огарок свечи, который до этого мяла в пальцах. Достаю из кармана вторую, хмуро поджигаю фитиль. Или чего это у нее?
— Ой. Его ударил. Вон тот ударил! И пнули. Арчи!
Ловлю мальца за шкирку, не отвлекаясь от свечки. То, что пареньку хана, — было понятно сразу. Не хрен с силой воли лезть на реальную нежить. Еще и голодную. Даже если ты вампир.
— Арчи!
Паренек рванул так, что я рухнула на землю и даже немного по ней пробороздила носом.
Правда, он тоже упал.
— Стой. — Плююсь, шиплю. И вообще… где свечка?! Как я без свечки траву искать-то буду! Блин. И дался мне этот мелкий — пусть бы бежал и погибал вместе с братцем. Вдвоем оно всегда веселее.
— Пусти!
Отпускаю. Мне уже плевать. Это неправильный мир с неправильными людьми и неправильными мертвецами. Сажусь, наблюдая за тем, как ребенок бежит к брату. Очень хочется плюнуть вслед. Идиоты. Что один, что другой.
Где моя свечка?
02:56
Не поверите, я в гуще событий. Вытаскиваю из свалки дергающихся тел обоих вампирят. Причем мелкий брыкается, решив, что я его от друга забираю, а старший не подает признаков жизни.
Зомби все еще от меня шарахаются, но уже доведены до точки кипения. Как оказалось, она есть даже у мертвых.
Получив по уху, в живот и под ребра — чувствую себя как никогда здоровой, злой и бодрой. У меня, оказывается, еще куча сил. Рывком вытягиваю обоих и оттаскиваю от мертвых, пытающихся встать на склизкой мокрой земле.
Блин, они сюда ползут. И их от меня уже не так шарахает. Так оголодали? Или малыш их реально довел?
Вот была бы умной — встала бы и отошла. Но я, кажется, дура. Заслоняю детей своим не сильно внушительным телом и ору что есть силы… Надеюсь, запах волос мага из моего рта они почувствуют… Ну пожалуйста. Ну пожа-а…
Все. Достало. Ща организую пульсар и урою тут всех и вся. Сдохну, правда, от истощения… ну и плевать.
Как же задолбало… все.
Ведьма стояла перед группой вампиров, что-то шепча и проводя одной рукой над другой. Воздух между пальцами потрескивал. Иногда мелькали небольшие разряды, коловшие пальцы. Глаза ее стали абсолютно черными, без белков. Бледная и сгорбленная, она держалась только лишь усилием воли, пока за ее спиной вампиреныш лет пяти плакал над телом подростка, не подававшего признаков жизни. Оттащить он его не мог, как ни пытался. Его тоже покусали, и действовала только правая рука. Собственно, поэтому ведьма и вмешалась. Он заорал. А когда орут пятилетние дети…
Ведьма закрыла глаза, усмехнулась и что-то шепнула. Мертвые шли на нее, вытянув руки и скуля от голода.
Мимо мелькнула тень, врезалась в толпу, как раз когда первый из группы сжал пальцы на шее девушки. И… мертвые рассыпались в разные стороны, словно их разнесло взрывом. Падая и вереща, они кое-как вставали на четвереньки и уползали кто куда. Ведьма открыла глаза, моргнув и ничего не понимая. Но уже через пять секунд после того, как она решилась умереть, нежить уматывала по кладбищу от чего-то, что напугало их едва ли не сильнее самого некроманта.
— Стой, где стоишь, и деактивируй заклинание.
