— Ведьма! Выходи!
Просыпаюсь рывком, едва не завалившись набок. Коленку больно царапнули, недовольно перелезая на макушку.
— Да не трону я тебя! Все нормально! Я решил тебя простить!
Ори не ори, мне все равно.
— Кушать хочешь? Я котлеты пожарю!
В животе противно заурчало, а ноги начали мелко подрагивать. И попить бы…
— Спускайся давай! Незачем прятаться! Я злой, но отходчивый!
Медленно встаю и неуверенно смотрю на дверь, перед которой высится целая баррикада из стола, дивана, пары кресел и тюков не пойми с чем.
— Жду на кухне!
Голос стих, послышался звук, словно кто-то, сильно подволакивая ногу, удаляется по коридору.
Вздыхаю и подхожу к окну. Нет. Я ему не верю. Лучше дождусь ночи и вылезу в окно… Предварительно выбив доски чем-нибудь тяжелым. Главное — все сделать тихо, как ветерок, хоть я и не вполне понимаю как.
12:07
Стою на пороге кухни и мрачно смотрю на некроманта. Тот сидит за столом и внимательно изучает зажатый в моей руке горшок.
— Помяла, — мрачно.
Киваю и угрожающе вскидываю его перед собой.
— Да ладно тебе. Садись. И поставь бяку, я его уже раза три использовал.
Фыркаю, вспоминая, где недавно бродила. Брезгливость — больше не про меня.
— Вот. Котлета. Как и обещал.
Смотрю на стол, принюхиваясь и сглатывая слюни.
— А не отравишь? — тихо.
— Отравлю. Потом убью, повешу, сожгу и развею прах по ветру. Тебе легче?
Задрав нос, иду к столу, сажусь на стул и подвигаю к себе тарелку. Горшок поставила рядом, чтобы вовремя успеть схватить. Какой-то у него… ненормальный интерес к этому предмету.
— Ну и… как тебе тут?
Давлюсь котлеткой, пытаясь вдохнуть. Мне налили бокал воды и вежливо пододвинули. Благодарно пью, одним глазом следя за горшком. Маг тоже не сводит с него взгляд.
— Что, — хрипло, пытаясь выдавить смех, — в туалет хочешь?
Мужик фыркнул и перевел взгляд на меня.
— Даже ведьмы мне достаются ненормальные.
— Зато живучие, — гордо.
— Как тараканы. — Кивок.
Помолчали, продолжаю есть, стараясь запихнуть в рот побольше и наесться с запасом.
— Отдай горшок и иди себе куда хочешь. Вот честно.
Пододвигаю к себе реликвию.
— Ни за что! — мрачно.
— Так. А чего ты хочешь?
Думаю, стараясь не смотреть в его глаза. Мало ли — загипнотизирует.
— Работу! Хочу работу. Это ведь не Москва, да?
— Да. Это Златоуст.
— Как я и думала. Короче, даешь работу — возвращаю ночную вазу. И зарплату хочу! А еще еду и питье.
Маг привстал. Вскакиваю, сжимая металлическую ручку и расширив глаза.
— Да сиди ты. Я мантию поправить… Впивается, зараза.
Мантию поправили и снова сели. Тоже осторожно сажусь обратно.
— Понимаешь, не могу. Мне проще подсыпать тебе яду или зарезать во сне. Здесь, в Златоусте, живых нет.
Горшок неожиданно отодвинулся вбок и вновь застыл, словно ничего и не было. Молча на него смотрим.
— Он что, живой? — хриплю я, старясь не рассмеяться. Впечатлений море!
— Нет.
— А.
— Не совсем. Дай сюда.
Предмет быта отобрали, прижали к груди и крайне злобно на меня уставились.
— Так. А теперь вали отсюда, пока я добрый. Ай!
Горшок затрещал, заискрился и задымился. Маг его не удержал и бросил обратно на стол. После чего железяка медленно и как-то рывками подползла обратно ко мне. Я даже жевать перестала.
— Мм… я ни при чем. — На всякий случай. Уж больно у мужика вид нервный.
— Так. Я передумал. Работаешь за еду и ночлег. Все. А ты… — В горшок ткнули пальцем, по которому тут же ударила молния.
— Уй!
— …ты еще посмотришь, каково тебе будет без меня!
И маг, развернувшись, вылетел из кухни. Ошалело смотрю ему вслед, пытаясь выгнать из головы образ скучающего по «ласке» хозяина ночного горшка.
15:56
Знаете, бывают в жизни ситуации, когда хочется отказаться делать что бы то ни было, а вместо этого лечь и умереть. И чтобы закопали под покосившимся крестиком у пруда. И ива качала бы листьями на ветру, оплакивая вашу жуткую участь. Мимо будут бегать зайцы, летать коршуны. Пара лягушек каждую ночь будет петь серенады, услаждая ваш слух. И звезды яркими хрусталиками украсят небо, сверкая и переливаясь в черноте. Может, даже мимо принц проедет в кои-то веки. Или даже два. Но поздно! Ни одному принцу не придет в голову выкапывать полусгнивший труп и целовать уста… если он их там отыщет. Н-да, такое в голову придет разве что злостному некрофилу с замашками садомазо.
Ну, короче, вы поняли. Сдаться можно всегда, а вот бонус за это будет вряд ли. Так что, посидев на чердаке, поплакав в платочек и старательно в него высморкавшись, я поняла, что унывать мне рановато. Да, другой мир, да, некромант, и по двору ходят зомби. Ну и что? Зато я изменила свою жизнь и морально готова к самому худшему.
Ай!
Эльфенок снова сидит на руке и радостно пьет кровь, зараза мелкая.
— Ты хоть говорить умеешь? Эй!
Алые глазки задумчиво сверкнули, меня укусили сильнее. Пытаюсь сообразить, сколько крови в сутки ему в среднем надо. Выходит, что много. Я столько не потяну.
— А давай тебя на диету посадим, а?
— Нет.
Мгм. Все-таки говорящий? И голосок такой писклявый. Как у комара.
— Ммм. Давай еще раз. Я — Сиггун.
От руки оторвались, перелетели на ближайший мешок и крайне недовольно на меня взглянули.
— Я знаю.
— Да? А, ну да. Ну и… давай говори свое имя, что ли.
Эльф не знает, как его зовут, — маленький еще. Также он очень крут и просит платить ему золотом за охрану. Из умений: он может травмировать психику взглядом, кусать противника по ночам, устраивать мелкие пакости и проклинать. Все это было сказано со значительным видом, пока эльф выхаживал по мешку вперед-назад, выпятив грудь и хлюпая носом.
— То есть ты ничего не умеешь, кроме как кусаться?
Меня укусили, страшно обидевшись. Я поняла, что на диету эту заразу все-таки посажу. А вообще молодой он еще: два дня от роду. Не стоит требовать от малыша слишком многого. Авось со временем сможет и чего наколдовать.
