Я встаю и потягиваюсь. Все тело болит. Запахи кажутся слишком сильными и резкими, как, например, стиральный порошок с цветочным ароматом и чистящие средства с лимоном. Ничего подобного в средневековом замке не было. Бьюсь об заклад, что там все проблемы решались одним и тем же куском мыла.
Раздвигаю тяжелые шторы, впуская в комнату солнечный свет. Похоже, сейчас позднее утро. Рассматриваю комнату, кровать с накрахмаленным белоснежным бельем и замечаю на стене ряд выключателей. На мгновение меня будто парализует: мне даже в голову не пришло, что можно включить свет, вместо того чтобы открывать шторы. В голове не укладывается, что всего за несколько недель мир, в котором я прожила всю жизнь, стал для меня настолько чужим. Я слышала про обратный культурный шок, но, как и в случае с пищевым отравлением, никогда не думаешь, что такое может случиться с тобой, пока стремглав не побежишь в туалет.
Хватаю с тумбочки пульт, рассматриваю его и включаю телевизор. На экране мелькают местные новости, и я вздрагиваю. Звук кажется слишком резким, яркие цвета бьют по глазам, заставляя щуриться. Снова выключаю его, чувствуя облегчение, когда исчезает картинка. Но я же всегда любила телик, разве нет?
– Эш? – У меня срывается голос.
– Я здесь.
Выхожу в смежную гостиную с высокими эркерами и огромными диванами. Меня поражает обилие здесь электроники: еще один телевизор, кофе-машина, музыкальные колонки и на кофейном столике… мой телефон. При виде его чувствую радостное волнение.
Тут же бросаюсь к столику, но, подойдя ближе, вижу, что от моего телефона остался только один футляр. Беру в руки футляр с картинкой из аниме Миядзаки «Унесенные призраками». В уголке знакомая трещинка – пару месяцев назад я уронила его на пол в кухне. Переворачиваю его и, нахмурившись, смотрю на пустое место, где должен быть мой телефон. Провожу пальцами по блестящей подвеске-звездочке, прикрепленной к футляру. У Эмили такая же в виде полумесяца.
Озадаченно смотрю на Эша.
Но его, похоже, это не удивляет.
– В Академии запрещены сотовые телефоны, – объясняет он. – Если он был при тебе, когда твой отец посадил тебя в самолет, его наверняка уничтожили.
– Уничтожили? – в шоке повторяю я. – Они что, не могли просто выключить его или вытащить симку?
Влажные волосы Эша аккуратно причесаны. На нем белая рубашка на пуговицах, светло-серый свитер, черный пиджак и дорогие на вид джинсы. От его вида застываю на месте. Я никогда не видела его ни в чем, кроме нашей школьной формы, а сейчас он выглядит так, будто сошел с обложки модного журнала.
– При наличии необходимой техники телефон можно отследить как с сим-картой, так и без нее, – говорит он. – Конечно, легче, когда он включен, но можно отследить и выключенный. Не стоит рисковать.
Мои пальцы замирают на пустом футляре. Я почти год мечтала о таком телефоне и купила его себе на день рождения, после того как долго копила нужную сумму, подрабатывая бэбиситтером. Мой телефон прожил всего четыре месяца.
Хмурю брови.
– Знаю, что в нынешнем моем положении должно быть наплевать на такую мелочь, как телефон, – вздыхаю я. – Но мне… не наплевать.
Я не говорю ему о том, что это было последнее, что связывало меня с жизнью обычного подростка, и мне очень не хотелось с ним расставаться. Пропущенные сообщения от Эмили, фотографии, снятые в последние два месяца до отъезда в школу, которые я так и не перекинула в компьютер, заметки о всяких трюках с ножом и мечом, которые я разучивала. От меня по кусочку отрезают мою прежнюю жизнь.
Эш кивает, но вместо того чтобы безмолвно осуждать мое легкомыслие, улыбается.
– Ты очень красивая, – говорит он и усмехается. – Никогда не думал, что скажу это девушке с очень блестящим футляром для телефона, но это чистая правда.
Я тоже смеюсь. Печальные мысли по поводу уничтоженного телефона отступают. Моя коса растрепалась, пряди волос обрамляют лицо. На мне поношенные, завернутые внизу джинсы, разные носки и тот же мешковатый свитер крупной вязки, в котором я приехала в Академию Абскондити.
– Сразу видно, что ты еще не отошел от снотворного и у тебя в голове каша, – говорю я. – Кстати, о снотворном. Как мы попали в этот отель?
Эш пожимает плечами, как будто не считает это достойным внимания.
– Система транспортировки в Академии не менее таинственна, чем ее расположение. Это помогает скрывать школу. Каждый раз, когда мы с Лейлой возвращаемся в Египет, нас куда-то везут и мы просыпаемся в самых разных местах.
Я осматриваю гостиную, как будто надеюсь найти ответ среди диванных подушек, но это совершенно обычный номер дорогого отеля, у которого нет никаких отличительных черт. Вспоминаю, как Эш сказал мне, что бессмысленно пытаться понять, где находится Академия, но, будучи там, я все равно упорно изучала каждый дюйм школьной территории.
– То есть это просто отель, никак не связанный с Альянсом Стратегов? – спрашиваю я, разочарованная отсутствием каких-либо особенностей.
– Ну да, обычный номер в обычном отеле, – повторяет Эш, продолжая улыбаться.
– Что ты смеешься? – спрашиваю я. Может, у меня волос во рту или слюни на лице? Такое со мной бывает.
Вместо ответа он подходит ко мне. Взгляд становится жарче, и у меня подскакивает сердце. Он касается волнистой пряди, выбившейся из моей косы, кладет мои руки себе на шею и прижимает меня к себе.
– Если бы ты взглянула на себя моими глазами, то увидела бы само совершенство, – говорит он.
Почувствовав его свежее мятное дыхание, вдруг вспоминаю, что сама еще не умывалась.
Он наклоняется ко мне, его губы приближаются к моим, но я отворачиваюсь, быстро целую его в щеку и отодвигаюсь.
– Сейчас я ни за что не стану с тобой целоваться. Ты только что принял душ и… – указываю на него пальцем, – и так одет.
Он смеется:
– Ты не станешь целовать меня из-за моей одежды? Предпочитаешь видеть меня в чем-то другом? Что ж, я с удовольствием переоденусь.
– Ты знаешь, о чем я, – говорю я, не в силах сдержать улыбку. – Ты так разоделся, а я еще даже зубы не почистила. Сейчас быстро приму душ, а потом нам надо поймать автобус в… – По привычке замолкаю. В Академии я приучила себя не раскрывать никаких подробностей о жизни дома. – Пембрук, – продолжаю я. – Думаю, мы в Хартфорде, поскольку Блэквуд обещала отправить нас в аэропорт, из которого я улетала. – Подхожу к окну и отдергиваю штору.
Вижу внизу знакомые городские улицы и типичную для Новой Англии архитектуру и внезапно снова теряю способность ориентироваться в пространстве. Машины на улицах едут слишком быстро, дома кажутся слишком яркими, а под открытым небом я чувствую себя страшно уязвимой.
– Это точно Хартфорд, – говорю я. Казалось бы, вид знакомого города должен успокоить меня, но ничуть не бывало. – Если я правильно помню, нужный нам автобус ходит почти каждый час.
