– Конечно, можешь, если пойдешь прямиком туда. Но что, если в лесу тебя подстерегает Лев, который только и ждет твоего появления, чтобы напасть на тебя? Или ждет, что ты найдешь сообщение от отца, а потом нападет? Ты действительно хочешь драться с профессиональным убийцей в темном лесу?
Хочется возражать, спорить. Мне нужно знать, какое сообщение оставил мне папа. Но бороться со Стратегом страшно при любых обстоятельствах, а уж в темноте и подавно.
– Когда, по-твоему, нам стоит туда пойти?
– Перед самым рассветом. По двору можем пробраться в темноте. Если повезет, в лесу никого не будет. Но если не повезет и придется драться, по крайней мере при свете мы будем лучше видеть.
Я шумно выдыхаю и бросаю пальто обратно на кровать. Меня злит, что он прав, но как бы сильно мне ни хотелось возразить, вынуждена согласиться: получить сообщение и разыскать отца – слишком важное дело, чтобы действовать непродуманно и наспех.
– Хорошо. Согласна. Но потом сразу уедем.
– Потом уедем, – отвечает Эш.
Не представляю, как переживу эту ночь, зная, что в лесу меня, возможно, ждет какое-нибудь послание от папы.
Глава восьмая
Прячась за шторой на случай, если за домом следят, смотрю из окна на гору белых роз на крыльце. К стеблям пурпурной шелковой ленточкой привязаны маленькие записочки, и я даже не пытаюсь проглотить ком в горле.
– Мне так жаль, – шепчу я цветам Эмили.
Эш ушел спать пару часов назад, и я знаю, что тоже должна лечь. Уже далеко за полночь, до рассвета нам обязательно нужно как следует выспаться, особенно после снотворного и переездов в последние два дня. Но я не могу заставить себя оторваться от окна. Последнее время все мои мысли были заняты папой и грозящей ему опасностью. Теперь же я могу думать лишь о том, что Эмили несколько недель испытывала то же самое из-за меня.
А что, если я больше никогда не увижу Пембрук… никогда не увижу ее? Если я погибну в Европе, Эмили всю жизнь будет теряться в догадках, куда я делась. Ее лучшая подруга просто исчезнет без следа.
…– Пообещай мне кое-что, – говорит Эмили.
Теплый летний ветер треплет ее волосы, и они липнут к покрытым блеском губам.
– Все, что угодно. – Я сижу на заборе, который отделяет дом Бена от их фермерского поля. Из-за влажности воздух кажется густым, из леса доносится стрекот сверчков.
– Не говори «все, что угодно», ты ведь не знаешь, о чем я собираюсь тебя попросить. – Эмили прислоняется к заборному столбу.
– Большинство людей были бы счастливы получить такой ответ. – Я широко улыбаюсь ей. – Ты могла бы, к примеру, заставить меня поцеловать одну из коров Бена или пробежать нагишом по центру города.
Она смотрит на меня так, будто никогда в жизни не встречала человека глупее. Мы с ней постоянно обмениваемся такими взглядами, и их обыденность меня успокаивает.
– Большинство людей – такие же, как ты.
Хлопаю себя по шее. Кажется, меня только что укусил комар.
– Естественно.
– Я серьезно, – говорит она и предостерегающе смотрит на меня.
– Ладно, рассказывай, в чем дело… – У меня вдруг пропадает желание и дальше подкалывать ее, потому что в ее тоне сквозит какая-то неуверенность, а Эмили никогда не выглядит неуверенной, даже когда ошибается.
– Я видела в стопке писем у тебя на столе буклет Университета Коннектикута. – Она колеблется. – Просто… Просто пообещай предупредить меня, если решишь поступать в другое место. – Ее голос звучит тише обычного, а на лбу появляются складки, выдающие беспокойство.
– Не понимаю… – Теперь и меня охватывает какое-то смутное волнение. Повторяю фразу, которую мы не раз говорили друг другу с начала девятого класса: – Он достаточно близко, чтобы по выходным приезжать домой, но достаточно далеко, чтобы избежать пристального внимания Кристофера. В общем, идеальное место.
Внимательно разглядываю ее. Мы ведь давно решили, что будем поступать в Университет Коннектикута вместе. Сколько раз об этом говорили.
– Да. Я знаю. То есть… – Она бросает взгляд в сторону гудящего леса, как будто он поможет донести до меня смысл ее слов.
И вдруг мне кажется, я догадываюсь, почему она задает такие вопросы.
– Постой… Ты что, хочешь поступать куда-то еще?
Сердце начинает биться быстрее, готовя меня к вероятности того, что этим ленивым, обычным летним днем моя лучшая подруга, возможно, сообщит мне, что уезжает.
– Нет! – выкрикивает она. – Даже не думай об этом!
– Но ты же про меня такое подумала! – огрызаюсь я. Всплеск адреналина не сразу стихает.
Какое-то время мы обе молчим, вдыхая густой воздух, пахнущий травой и коровами, и обе дышим немного чаще, чем обычно.
– Вижу, вопрос серьезный, – говорю я. – Ты не просто так об этом спрашиваешь. – Пристально смотрю на Эмили. Похоже, я права. – Что-то произошло, да? В чем дело, Эмили? – Произношу ее имя с таким нажимом, что она фыркает.
– Кристофер, – коротко отвечает она, поникнув словно сдувшийся воздушный шарик.
Откидываюсь назад, чтобы лучше рассмотреть ее лицо, хотя и так прекрасно его вижу.
– Мой папа? – озадаченно спрашиваю я. – Мой папа, который всегда говорит, что учеба в Коннектикуте сэкономит нам кучу денег, поскольку ему не придется каждые выходные летать куда-нибудь в Калифорнию, чтобы убедиться, что с нами все в порядке? Этот самый папа?
Эмили поджимает губы и молчит.
– Ты же знаешь, что я все равно добьюсь от тебя ответа, – говорю я, вытирая рукой пот со лба. – Лучше скажи сразу.
Эмили качает головой, но этот жест означает не отказ отвечать, а какие-то сомнения.
– Даже не знаю… – начинает она. – Странно как-то. Он увидел, что я разглядываю буклет, и спросил, это ли мой окончательный выбор. Я, естественно, сказала «да», но он просто посмотрел на меня этим своим всеведущим взглядом, а потом спросил, буду ли я поступать туда, даже если тебя здесь не будет.
Я хмурю брови. Эмили всегда училась лучше меня – она, наверное, лучшая ученица во всей нашей школе.
– Ну… ты могла бы поступить в какой-нибудь шикарный университет… если хочешь, – говорю я.
Мне стало не по себе: папа, видимо, намекал, что ей стоит учиться в другом месте, что для нее это будет лучше. Я впервые произнесла это вслух, и мне трудно смотреть ей в глаза, зная, что я, возможно, веду себя эгоистично, пытаясь удержать ее здесь, со мной. Смущенно разглядываю длинную травинку у себя в руке.
