– Придется импровизировать, – отвечает Эш, закидывая деревянные блоки в самолет и широко распахивая ворота амбара.
– Мы ни в коем случае не будем импровизировать!
– Расслабься, Новембер, – добродушно улыбается он, превращаясь в прежнего, уверенного в себе Эша, тогда как я становлюсь все более взвинченной. – Я пилотировал самолеты с восьми лет. А такая модель летит практически сама по себе.
Он поднимается по трапу и включает свет.
Иду за ним.
– Ух ты… – выдыхаю я, в восхищении разглядывая маленький самолет.
В салоне два кресла и большой телевизор с плоским экраном, маленький обеденный столик и кровать. Может, Эш и прав: это действительно наилучший вариант.
Эш направляется прямиком в кабину и с легкостью заводит двигатель. Нажимая кнопки, он вытаскивает из кармана навесной замок и передает его мне.
– Я выведу самолет из амбара, а ты запри ворота, ладно? Только обязательно сотри наши отпечатки пальцев.
Беру холодный железный замок и снова спускаюсь по трапу. Гляжу на тонущий во мраке старый сеновал, где когда-то играла, и вздыхаю, чувствуя неимоверную грусть. «Прощай, Эм. Прощай, Пембрук». Жаль, что в темноте не могу получше разглядеть каждую деталь, чтобы сохранить ее в памяти. Но хвост самолета уже минует ворота, и у меня не остается времени на обдумывание того, что этот момент будет когда-нибудь значить для меня. Быстро запираю ворота амбара и тщательно протираю замок, удаляя следы нашего здесь пребывания.
Бегу к самолету, все еще пытаясь примирить эту ситуацию с моим тихим родным городком. Поднимаюсь по трапу, закрываю за собой дверь и занимаю свободное место в кабине. Глядя на Эша, который уверенно управляется со сложной приборной панелью, не могу решить: стоит ли мне восхищаться или с меня уже хватит новых впечатлений.
– Ты нашел что-нибудь еще… – Судорожно глотаю, тут же вспомнив глухой удар при падении Стратега и то, как медленно стекала по камню кровь из его раны. – Ты нашел что-нибудь еще у Стратега в лесу? – Борясь с подкатывающей к горлу тошнотой, застегиваю ремень безопасности. – Кроме ключа…
– Да, – отвечает Эш и на секунду замолкает, глядя в мою сторону. – У него на плече татуировка Льва.
Молча киваю. Нельзя сказать, что это известие привело меня в шок, но определенно встревожило. Если Львы смогли найти наш дом в Пембруке, что помешает им разыскать папу в Европе? Трогаю жестяную коробочку в кармане пальто.
– Тебя в воздухе не укачивает? – спрашивает Эш, возвращая меня к настоящему, нажимает еще несколько кнопок и отводит назад рычаг.
– Насколько я знаю, нет… О господи… – бормочу себе под нос, замечая, что мы уже разгоняемся по темному, бугристому полю в сторону леса.
Эш только улыбается, пока мы, набирая скорость, мчимся к деревьям, возвышающимся на краю поля. Вцепляюсь руками в подлокотники и зажмуриваюсь. «Господи, неужели я пережила все эти ужасы лишь для того, чтобы теперь разбиться на самолете на ферме Муди?» Когда я снова заставляю себя открыть глаза, мы уже в воздухе, над деревьями, а не врезались в какой-нибудь клен, как мне представлялось. Мой организм не сразу осознает, что угрожавшая нам опасность позади.
Шумно, с облегчением выдыхаю. И вот перед нами открывается небо, в котором занимается рассвет, на земле играют первые блики света. В кабине воцаряется тишина. Мысленно обращаюсь к жестянке у меня в кармане. Я так отчаянно хотела добраться до того дерева и узнать, оставил ли мне папа что-нибудь, но теперь, когда его записка у меня в кармане, я боюсь ее читать.
– Эш, что тебе известно о главе Львов? – спрашиваю я, пытаясь оттянуть неизбежное.
– О Джаге, – уточняет он, и я вспоминаю, как Эш рассказывал мне о тираническом правлении Джага. Это было в библиотеке Академии, когда я еще не знала, что сама являюсь Львом.
– Сама не понимаю, как мне раньше в голову не пришло об этом спросить, но ведь Джаг – это же сокращение от «Ягуар», правильно? – говорю я, хотя прекрасно знаю, почему не спрашивала об этом: вопреки всему я верила, что смогу оставить позади все эти испытания и мир Стратегов в целом, и не хотела уделять Джагу или другим своим злобным родственникам больше внимания, чем того требовали обстоятельства.
Эш кивает.
– Детское прозвище.
«Ягуар… явная отсылка к большим кошкам в Семье Львов. А если он получил это прозвище в детстве, вполне возможно, оно отражает его характер. Ягуары известны своими повадками – хищники-одиночки, незаметно подкрадывающиеся к жертве или нападающие из засады».
– Что ты о нем знаешь?
– Я с ним никогда не встречался, но многие члены моей Семьи его видели. Они утверждают, что он по-своему даже приятный, но легко выходит из себя и склонен к чрезмерной жестокости. – Эш бросает на меня взгляд. – Ты хочешь узнать что-то конкретное про своего… – Он замолкает. – Про Джага и Семью Львов? Об этом можно долго рассказывать.
– Не смущайся, все нормально, – говорю я. – Можешь спросить прямо: хочу ли я узнать что-то конкретное про своего деда. – Уверенность, с которой я выговариваю эти два слова, удивляет меня – ведь до сих пор я почти никогда их не произносила. – По правде говоря, я сама не знаю, что меня интересует. Все и ничего. – Дергаю за ремень безопасности, а Эш озадаченно смотрит на меня. – Просто тот убийца в лесу… – Уставившись в окно, пытаюсь выкинуть из головы воспоминания о бездыханном теле на земле. – Все Стратеги настолько круты?
– В смысле, настолько опасны? – уточняет он. – Да. Некоторые еще и покруче будут.
Он не вдается в подробности, да я и не хочу их знать. Если я сейчас наслушаюсь рассказов о том, какие в Европе талантливые и блестящие Стратеги, то распсихуюсь еще больше и вообще перестану соображать. Достаточно того, что я и так неадекватно оцениваю реальность и сегодня мы оба чуть не погибли по моей вине. Надеюсь больше никогда не повторять подобных ошибок.
– Почему Джаг так нацелен на уничтожение моей семьи? Просто потому, что его уязвило решение моего отца быть с мамой, вместо того чтобы остаться с Семьей?
Эш пожимает плечами:
– Возможно. Я часто слышал о том, что твой отец был восходящей звездой своей Семьи, любимцем Джага, непосредственным его наследником… Это, разумеется, было до того, как Джаг объявил перед Альянсом Стратегов, что твой отец мертв. И насколько я понимаю, Джаг не склонен прощать. Он патологически старается истреблять всех своих противников.
– Я знаю, что Медведи в целом противостоят Львам, но кто-нибудь когда-нибудь пытался в открытую бросить вызов Джагу? – Хочется понять, какие взаимоотношения существуют в Альянсе Стратегов.
– Казалось бы, должны, – с ноткой раздражения говорит Эш. – Казалось бы, Семьи должны выстраиваться в очередь, чтобы сразиться с ним. Но это не так. Все обсуждают прегрешения Джага за закрытыми дверями и в компании друзей, которым доверяют, но это ни к чему не приводит. В детстве мы с Лейлой пытались понять, откуда взялся такой перевес сил и почему другие Стратеги потеряли бдительность, но все это происходило постепенно и как-то незаметно. И когда главы Семей наконец осознали свою ошибку, было уже слишком поздно. Джаг укрепил свои позиции настолько, что его власть стала практически неограниченной. – Эш вздыхает. – Сейчас любой, кто противостоит ему, платит настолько высокую цену, что все боятся Джага и Львов. Даже на Медведей сильно давят, убеждая их выйти из оппозиции, иначе они рискуют лишиться союзников. До сих пор Медведи строго придерживались своей позиции, но лед под ними тонкий, и если они когда-нибудь дрогнут и окончательно отступят, Львы смогут полностью контролировать весь Альянс Стратегов.
