– Налей еще, – обращается Ангус к бармену, поднимая стакан, и отворачивается от меня, не сказав больше ни слова.
Я жду, но он ничем не дает понять, что намерен продолжать беседу.
– И это все? – спрашиваю я. – Вы просто перестанете со мной разговаривать?
– Вот именно, – не глядя на меня, отвечает он.
Я бросаю взгляд на Эша – тот смеется и, размахивая руками, что-то рассказывает. За это время я успела выдавить из себя всего одну фразу, и мне уже отказали. И я, хоть убей, не могу придумать какой-нибудь умный или хитрый способ убедить Ангуса помочь мне. Впрочем, не уверена, что хитрость сработает в его случае. Снова меняю тактику.
– Почему?
Секунду он задумчиво смотрит на меня, как будто услышал что-то странное.
– Потому что ты зеленая и неотесанная.
– Это не значит, что у меня нет информации, которую я могла бы предложить взамен, – говорю я, и в голове у меня возникает странное ощущение, как будто мне не хватает воздуха.
– Меня это не интересует.
Черт возьми! Никто не стал бы так резко давать мне от ворот поворот, если бы ему не было что-то известно.
Снова прикладываюсь к кружке, собираясь с духом.
– Послушайте, я не знаю, что в данном случае должна говорить.
Он поворачивается ко мне и смотрит так, словно я несу бред, но по крайней мере уделяет мне внимание.
– Я никогда раньше не пробовала обмениваться информацией, – торопливо продолжаю я, – поэтому не знаю, как это делается. Может, я и неотесанная, но вы сильно пожалеете, если только из-за этого откажетесь поговорить со мной.
Он задерживает глоток виски во рту, как будто пытается принять решение, и так долго смотрит на меня, что у меня на висках выступают бусинки пота.
– Ну так скажи мне, – наконец говорит он, – что молодая девчонка, которую я никогда раньше не видел в обществе, может рассказать мне такого, чего я сам бы не знал?
По его тону я понимаю, что знать то, чего не знает никто, – его привилегия, и он этим очень гордится.
– Что вам известно о Кристофере? – снова спрашиваю я.
– Нет, так дела не делаются. Ты расскажешь мне то, что знаешь ты, и если я сочту это достойным обмена, я дам тебе что-нибудь взамен. Если нет, не получишь ничего.
Сердце еще больше ускоряет свой бег. В этом обтягивающем платье мне трудно дышать. Я не знаю, о чем можно ему сообщать, а о чем нет, но не могу же я попросить его подождать, пока я посоветуюсь с Эшем.
– Младший брат Кристофера работал в Академии Абскондити. Он мертв, – говорю я, стараясь, чтобы мой голос звучал твердо и уверенно.
Ангус вздыхает, как будто я его предсказуемо разочаровала.
– Я скажу тебе то, что сказал последнему человеку, который приходил сюда искать Кристофера. Нет. А теперь перестань языком молоть и дай старику спокойно выпить.
Сердце подскакивает к горлу. Кто-то еще приходил сюда в поисках папы? У меня в голове гремит угроза Брендана в адрес моего отца.
Ангус удовлетворенно улыбается.
– А теперь я точно знаю: ты понятия не имела, что его преследуют другие люди, и это только подтверждает мое первое впечатление: ты совсем зеленая, и тебе нечего мне предложить.
Делаю огромный глоток сидра и с такой силой ставлю большую кружку на стойку, что напиток плещется внутри.
– Это я убила брата Кристофера, – заявляю я, хотя это не совсем правда.
– Ну да, конечно, – усмехается Ангус.
– Потому что я дочь Кристофера, – с нажимом говорю я.
Как говорят в покере, иду ва-банк.
Рука старика со стаканом замирает на полпути ко рту. Он поворачивается и очень серьезно смотрит на меня, вглядываясь в черты моего лица. От его взгляда становится не по себе, но если я сейчас отведу глаза, он может решить, что я вру.
– Вы не знаете меня, сэр, но если вы знали мою мать, Матильду, вы не можете не заметить, как я на нее похожа, – с вновь обретенной уверенностью говорю я, подняв голову. – Итак, если вам что-то известно о местонахождении моего отца, пора сказать мне. Думаю, я выполнила свою часть сделки. Более чем.
Он так долго смотрит на меня немигающими глазами, что я начинаю думать, уж не перебрал ли он виски. Но, очевидно, то, что он видит в моем лице, убеждает его в правдивости моих слов, потому что после болезненно долгой игры в гляделки он кивает и что-то бурчит себе под нос. Однако все еще ничего не говорит по делу, и теперь мне уже кажется, что он не поверил и ничего важного не скажет.
– Я знаю… – начинаю я, но под его суровым взглядом замолкаю.
Он едва заметно наклоняется ко мне. От него несет алкоголем.
– Для тех, кто… в теме, – аккуратно подбирая слова, произносит он, – Джаг назначил вознаграждение за голову Кристофера. За живого дают больше, но это в любом случае хорошая, крупная сумма.
Мне требуются нечеловеческие усилия, чтобы не вскочить со стула. Живым или мертвым. С силой вцепляюсь рукой в стойку и делаю еще один большой глоток. До сих пор я была уверена, что нашими врагами являются только Львы, но если за папину голову обещано крупное вознаграждение, его может преследовать кто угодно из любой Семьи.
Получается, Ангус намекает на то, что о папе знают еще какие-то люди.
– Постойте, что вы имеете в виду, говоря о «тех, кто в теме»? Хотите сказать, и другим Стратегам известно, что он жив?
– Кто знает? – загадочно отвечает он.
Я открываю рот, чтобы засыпать его вопросами, но снова закрываю его. Он уже назвал меня неотесанной. Заставляю себя разжать пальцы, которыми держусь за полированную барную стойку, и, чтобы успокоиться, снова пью сидр. Несколько секунд рассматриваю Ангуса. Я не вела себя с ним так, как сделал бы это Эш, и не использовала мудреные техники обмана, выученные на занятиях с профессором Гуптой. Фактически я выложила всю правду. Честно говоря, я не продемонстрировала никакой тонкости в духе Стратегов. И все же…
– Вы сказали, что кто-то уже искал здесь моего отца, – глядя на Ангуса, говорю я. – Очевидно, это не частная информация, иначе вы не поделились бы ею со мной. А учитывая, что я очень рискую, сообщая вам, кто я, вы могли хотя бы рассказать мне, кто мой враг.
– Да неужели? – брюзгливо говорит он, но по глазам видно, что его забавляют мои слова.
– Вы это лучше меня знаете.
Я не указываю ему на то, что он сообщил мне о папе до того, как решил торговаться со мной. Не значит ли это, что он с самого начала подозревал, кто я? Он пытался предупредить меня или же все это время играл со мной? Я помню, как профессор Гупта говорил на занятиях, что хороший обманщик заставляет вас видеть ложь там, где ее нет, и правду там, где ее не существует. Может, он просто дурил мне голову?
