– Виски! – всплеснув руками, говорю я. – Старик… как его…
– Ангус, – подсказывает Эш.
– Ангус сказал, что это поможет решить… ну, я не помню, что именно, но в тот момент это имело смысл…
Вижу, что Эш, несмотря на явное беспокойство, украдкой улыбается. Он смотрит на меня темно-карими глазами так, будто я единственная девушка в мире, которой он когда-либо улыбался, хотя я точно знаю, что это не так.
– Почему ты такой привлекательный? – спрашиваю я. Он округляет глаза. – Нет, серьезно. Я хочу знать. Это странно.
– Странно? – Он пытается выглядеть серьезным, но по голосу слышно, что с трудом подавляет смех.
– Ага. Очень странно.
– Боюсь, что не знаю, как на это ответить. – Он осторожно ставит меня на ноги перед дверью в апартаменты и, прежде чем отпустить, ждет, пока я верну себе равновесие.
Я прислоняюсь к стене и, как только он открывает дверь, касаюсь его руки. Он переплетает пальцы с моими, и я притягиваю его к себе.
– Сейчас я тебя поцелую, Ашай, и даже не вздумай возражать, – говорю я, и улыбка, с которой он смотрит на меня, вызывает у меня такую слабость в коленях, что я благословляю не только стену у себя за спиной, но и ее создателя, а также того, кто вообще придумал стены.
Эш нежно обнимает меня за шею, и от его прикосновения у меня по коже бегут мурашки. Его губы так близко к моим.
– Я бы никогда не отказался от твоего поцелуя.
Наши губы встречаются, мурашки от шеи разбегаются по всему телу. Он прижимает меня к стене, и я чувствую его всем телом.
На лестнице вдруг раздаются голоса, и мы отстраняемся друг от друга. Он подает мне руку, чтобы проводить в комнату, но я прекрасно справляюсь сама, хоть и спотыкаюсь на каждом шагу.
– Тебе надо выпить воды, – говорит он, а я хмурюсь, недовольная тем, что мы не начинаем тут же снова целоваться. – И принять активированный уголь. Но утром ты все равно будешь чувствовать себя ужасно.
– Я уменьшилась? – спрашиваю я.
– Что? – смеется Эш.
– Чувствую себя так, будто я двух футов ростом, – бормочу я и трогаю голову, чтобы проверить, на месте ли она. – А руки – будто плавунки.
– Плавунки, да? – ухмыляется Эш. – А что такое плавунки?
– Плавунки. Плаванки. Плавнинки. – Я замолкаю, обдумывая свою странную физическую проблему, и поджимаю губы. – Может, я превращаюсь в тюленя?
Смеясь, Эш чуть отпускает меня, и я едва не теряю равновесие.
– Может, я пила вовсе не виски? Может, это было волшебное зелье, а старик на самом деле колдун? – Я всерьез обдумываю ситуацию.
– Никакой Ангус не колдун, – говорит Эш, как будто мои слова заслуживают ответа.
– Ты думаешь, я думал… нет… ты думал, я думаешь… Блин! Ну, ты понял, о чем я…
Улыбка Эша делается еще шире.
– Пока нет.
– В общем… колдун пахнет розой, хоть колдуном его назови, хоть нет
[1], – говорю я и икаю.
– Рад, что мы прояснили этот вопрос.
Кажется, он развлекается, потешаясь надо мной; не очень-то мне это по душе. Я тычу в него пальцем. И хорошо бы он перестал раскачиваться у меня перед глазами…
– Ты сказал, что влюбляешься в меня.
– Сказал, – соглашается он.
– Откуда ты вообще это знаешь? То есть… откуда у тебя столько смелости, чтобы сказать такое? – Я хватаюсь за диван, каким-то образом оказавшийся у меня за спиной.
Эш подходит ко мне и смахивает прядь волос с моего лица. Он обнимает меня за талию, помогая держаться на ногах.
– Я всегда знаю, когда речь идет о чем-то важном. А ты, Новембер, ты просто потрясающая. Я не говорю о твоей красоте, хотя ты, безусловно, очень красивая. Я имею в виду, что ты излучаешь доброту и радость жизни и в то же время можешь превзойти кого угодно в метании ножей. Ты доверяешь людям и веришь в их доброту, даже когда все вокруг нападают на тебя и предают. Я никогда в жизни не встречал никого, похожего на тебя, и я был бы последним глупцом, если бы не сказал тебе об этом.
– О’кей, я это знала… ну, по крайней мере, подорззревала, – говорю я, цепляясь языком за все эти «з» и «р». – Ты потрррррясающий. Ты правда думаешь, что это справедливо по отношению к другим? Я почти уверена, что выйду за тебя замуж. Да нет, не сейчас. Не сходи с ума. Но ты должен просто сообщить своей Семье, что все их планы женить тебя на какой-нибудь важной особе уже не прокатят. – Размахиваю в воздухе руками, подчеркивая свои слова.
Эш смеется:
– Так, тебе пора в кровать.
– Так, – говорю я и наклоняюсь вперед, но прежде чем успеваю коснуться его губ, чувствую, как желудок подозрительно перемещается куда-то вверх. – О нет…
Вырываюсь из его объятий, с головокружительной быстротой осматриваю комнату и замечаю красивую, резную урну. Грохнувшись на колени, хватаюсь за нее руками.
Эш подбирает мои волосы, и меня выворачивает до тех пор, пока в желудке ничего не остается. Эш приносит мне мокрое полотенце и стакан воды. Мне не нужно ждать утра, чтобы понять, как сильно я пожалею о том, что напилась и осквернила эту прекрасную урну.
В дверь стучат. Посмотрев в глазок, Эш открывает. На пороге стоит Ангус.
– Вы уже по мне соскучились? – развалившись на полу, приветствую его я. – А вы знали, что имя Ангус – гэльского происхождения? И оно означает «одна сила». Круто, правда? – Громко икаю.
– Вижу, ты поклоняешься богам виски, – говорит мне Ангус и что-то вручает Эшу. – Она забыла в пабе кошелек.
Я смотрю, прищурившись, на коричневый квадрат и пытаюсь сесть.
– Это не мой. – Хихикаю. – Куда бы я в этом платье могла его засунуть? Псссст. – Машу на кошелек рукой, как будто хочу прихлопнуть муху.
– Спасибо, сэр, – говорит Эш, с подозрением глядя на старика.
Ангус кивает Эшу и перед уходом вскидывает свои кустистые брови, глядя на меня. Выглядит он гораздо менее пьяным, чем я, и мне это кажется жуткой несправедливостью.
Дверь щелкает, закрываясь. Эш открывает коричневый кошелек и вытаскивает визитную карточку. Глаза у него округляются.
– Логан Джеймс… Кузнец. – Он смотрит на меня с очень серьезным видом.
– А, да, – говорю я и тру голову рукой, как будто это поможет рассеять туман. – Ангус говорил что-то про кузнеца.
Эш пристально разглядывает карточку.
– Почему он тебе это принес?
– Гммм?
Эш качает головой:
