– Разве что человек настолько хорош в своем деле, что это единственный способ сделать работу интересной, – говорит Эш. Меня мутит. – Паромщик – охотник, Новембер. Он дает тебе знать, что ты – его цель.
Я знаю, что пожалею, задав этот вопрос, но не могу удержаться.
– Почему его называют Паромщик? – почти шепотом спрашиваю я.
– Потому что после убийства он оставляет в руке жертвы монетку, – отвечает Эш, не глядя на меня.
Глава тринадцатая
По мере того как мы приближаемся к Эдинбургу, до меня доходит, что все это время Эш вел машину без навигатора. Но по приборной панели можно понять, что машина оснащена самой современной техникой. Например, машина знает, когда идет дождь, и ее «дворники» автоматически принимаются за работу. Сиденья подогревают или охлаждают спину и зад, а еще машина предупреждает, когда другие автомобили или предметы находятся слишком близко к ней. Единственное, чего она не предоставляет, – это возможность не останавливаться ради похода в туалет. Хотя не удивлюсь, если в следующей модели такую опцию встроят в сиденья.
– Откуда ты знаешь, куда нам ехать? – спрашиваю я.
После нашего утреннего разговора мы оба старательно избегали упоминаний о Паромщике, потому что если я буду об этом думать, то начну представлять себе настоящий конец света.
Эш пожимает плечами:
– Да просто я годами путешествовал по Европе, выучил кое-какие карты, а если нужно, могу свериться с атласом.
Я усмехаюсь:
– В машине с превосходной системой навигации.
– Сотовые телефоны, компьютеры, системы навигации – все это помогает другим отследить твой маршрут. Мы даже убрали из этого автомобиля кое-какие микрочипы, так что даже те, кто знает, что эта машина принадлежит моей Семье, не смогут нас отследить.
– Понятно, – говорю я. – Логично.
За недели, проведенные в Академии, я очень привыкла к традиционным Стратегам Старого Света, но как-то не задумывалась о том, как Семьи могут обращаться с техникой.
– Учти, что Логан – не Ангус, – неожиданно говорит Эш. До меня не сразу доходит смысл сказанного.
– Кузнец… – Мои мысли опасно близки к Паромщику.
– Кузнец, – повторяет Эш. То, как внезапно он сменил тему, наводит меня на мысль, что он уже давно размышляет о Логане. – Я имею в виду вот что: то, как ты повела себя с Ангусом, с Логаном не сработает. Ангус вполне приличный человек, хоть и Лев, и, несмотря на грубые манеры, он сторонник традиционной дипломатии. Логан совсем другой. Говорят, он беспощаден, боец, о котором ходят легенды. Некоторые из тех, кто пытался вести с ним переговоры, погибли. Не будь он нашей единственной зацепкой, я бы не стал рисковать.
Ну, конечно, Ангус – Лев. Хочется завыть. Разве я могла ожидать чего-то иного, кроме обмана и предательства?
– Я думала, ты никогда не видел Логана…
– Не видел. Но его репутация бежит впереди него. Любой, кто убивает других Стратегов во время обычного обмена информацией и кому потом удается избежать возмездия, становится знаменитостью, – говорит Эш. Мышцы его лица напряжены, из чего я заключаю, что от этой ситуации ему не по себе.
Отворачиваюсь от окна, за которым мелькают необъятные фермерские угодья и леса, чтобы получше рассмотреть Эша.
– Если Логан так сильно отличается от Ангуса, как нам вести с ним переговоры?
– Попробую предложить ему кое-какую ценную информацию, которая не выдаст ничего о нас лично или о наших планах, в обмен на сведения о твоем отце. Но если честно, не уверен, что это сработает. Знаешь, я пока заключал только простые сделки. С человеком вроде Логана по идее должен работать более опытный член Семьи.
– Ясно. Ну конечно.
Эш так ловок и умен, что иногда я забываю о том, что он всего лишь ученик в Академии и ему известно далеко не все.
– Главное – не говори Логану, кто ты, – продолжает Эш. – За твоего отца назначено вознаграждение. Нет ничего странного в том, что мы им интересуемся. Но Логан не должен знать настоящей причины. Он не союзник. Насколько я знаю, у него вообще нет союзников.
При упоминании о вознаграждении меня начинает трясти как в лихорадке. Теперь, когда похмелье прошло и в голове прояснилось, я еще сильнее боюсь за отца. Делаю глубокий вдох, заставляя себя сосредоточиться на настоящем, вместо того чтобы дергаться по поводу еще не случившегося, но у меня, естественно, это плохо получается.
– А что мне делать, если он начнет задавать вопросы, на которые я не смогу ответить? Разве ему не покажется странным, что я многого не знаю о Стратегах?
– Да, – говорит Эш. – Но это не значит, что ты не можешь воспользоваться молчанием в своих интересах. Возьми, к примеру, Лейлу. Она никогда ничего не говорит, если не хочет, но при этом никогда не вызывает у собеседника сомнений.
– Верно. – Нервно дергаю руками краешек розового свитера, проклиная свою нелюбовь к черной одежде, в которой я выглядела бы менее заметной. Разве могу я, болтливая и шумная, сравниться со спокойной, собранной Лейлой – полной моей противоположностью?
Эш сворачивает на узкую проселочную дорогу, бегущую между двух полей. Машина подскакивает на ее неровной поверхности.
– Готова? – спрашивает он, и я замечаю, что он замедляет ход.
Я хочу сказать «нет» и, наверное, никогда не буду готова, но сказать такое – для меня непозволительная роскошь, ведь тогда я никогда не найду папу.
– Готова, – отвечаю я, стараясь скрыть даже малейший намек на страх в своем голосе.
Мы проезжаем дом в классическом стиле эпохи Тюдоров, белый с черными деревянными рамами, и останавливаемся перед небольшим каменным сооружением, похожим на сарай. На деревянной вывеске на фасаде написано «Кузнец». На серых стенах видны следы сажи.
Эш выходит из машины и оказывается перед моей дверью прежде, чем я понимаю, что просто сижу, не двигаясь и вытаращив немигающие глаза. Я бы ударила себя по щеке, как в кино, но если Логан сейчас видит нашу машину, это будет совсем глупо. С напускным равнодушием вылезаю из теплой машины на холод, и мы с Эшем направляемся к каменному строению. Пытаюсь представлять себя одним из персонажей британских фильмов про шпионов, которые так любит Эмили, и держаться со свойственным им хладнокровием и самообладанием.
Эш со скрипом открывает одну из массивных деревянных дверей, и мы как будто переносимся в другой век: в большом камине полыхает огонь, по стенам развешаны древние железные инструменты, повсюду старые деревянные верстаки. В центре помещения парень в черном фартуке с копной светлых волос бьет молотом по раскаленной докрасна подкове. На секунду замираю от изумления. На вид ему около тридцати, он вовсе не похож на мрачного закоренелого убийцу, которого я себе навоображала, а мерный стук молота по подкове действует даже как-то умиротворяюще.
