– Конкретная политическая причина, – говорит Эш. – Которая может повлиять на наш конфликт со Львами, особенно если твоего отца несправедливо обвинили.
– Ты говорил, что поскольку между нападением Львов на мою семью проходили годы, у этого последнего должна быть какая-то причина. Думаешь, это она? Может, папа как раз и отправил меня в Академию, потому что знал, что его обвиняют в убийстве и Львы придут за ним?
– Возможно, – отвечает Эш, но в голосе слышится сомнение.
В машине снова воцаряется тишина. Я смотрю в окно, обдумывая новую информацию, которую мы получили.
– И еще… – говорю я, снова поворачиваясь к Эшу. – Мы кое-что узнали у Логана, но так и не выяснили, куда ехать дальше.
– В Лондон.
– Правильно, но это не совпадает с предыдущими папиными наводками…
Эш глядит на меня и ждет продолжения.
Я кусаю губу, перебирая в голове все полученные от папы сообщения.
– Первую наводку мы нашли в фотоколлаже у меня в комнате, и она указывала прямо на конкретное место в лесу, – объясняю я. – Следующее сообщение привело нас к Ангусу – конкретному человеку. А от Ангуса мы узнали, что нужно поговорить с Логаном, и это тоже была конкретная зацепка. Но Логан сообщил нам, что папу обвиняют в убийстве регента и что он в Лондоне? Лондон – это недостаточно конкретно. Это не вписывается в шаблон предыдущих папиных наводок.
– Верно, – говорит Эш, обдумывая мои слова.
– Мы могли что-нибудь упустить? Что-то, что сказал Логан, или то, чего он, наоборот, не сказал?
– Я сейчас вспоминаю наш разговор, но, на мой взгляд, в нем не было ничего, что имело бы двойной смысл. Ты ничего не заметила в его словах – например, символического или личного?
Медленно качаю головой.
– Ничего.
– А в его мастерской ничего не бросилось в глаза?
– Да вроде нет… – Пытаюсь воссоздать в памяти кузницу. – У нас дома есть инструменты, но не для кузнечного дела. А другие предметы… верстаки, камин, мечи… – Замолкаю и смотрю Эшу в глаза. – Погоди-ка… там была надпись на французском…
– Bal des Ardents, – говорит Эш. – Бал объятых пламенем. В тысяча триста девяносто третьем году Карл Четвертый давал бал-маскарад, на котором заживо сгорели четверо придворных.
– Бал-маскарад, – торопливо говорю я дрожащим от волнения голосом. – В Пембруке его устраивали каждое лето.
– И ты думаешь, что твой отец мог использовать бал-маскарад как закодированное послание тебе?
– Возможно. Это соответствует другим его наводкам… в том плане, что ни для кого, кроме меня, это ничего не значит. – Я обдумываю, что это может значить. – Бал-маскарад был одним из немногих городских мероприятий, в которых мы постоянно участвовали. В последние лет восемь у каждого бала была своя тематика, и мы с папой отвечали за украшения. Мы их делали, а моя школьная учительница рисования раскрашивала их.
Эш едва заметно улыбается уголками губ.
– Что?
– Ничего. Вернее, мы это уже обсуждали, – говорит он. – Просто нас с тобой растили в таких разных условиях… Я даже представить не могу, каково это – делать украшения для бала вместе с родителями, разве что мы бы прятали в них скрытые камеры. Но даже в этом случае их делал бы кто-то другой, а мы бы просто следили за процессом.
Я тоже улыбаюсь.
– Если честно, это было очень весело.
– Вот об этом я и говорю, – замечает он, и мы обмениваемся взглядами.
Как же я благодарна судьбе за то время, что прожила с папой в нашем сонном городке, хотя теперь отказываться от прежней жизни еще больнее.
– Но откуда папа знал, что у Логана в кузнице висит эта вывеска?
– Вполне вероятно, она там давно, – отвечает Эш. – Возможно, твой отец ездил в Шотландию в последние несколько лет и видел ее.
Пытаюсь представить, как папа ведет переговоры с таким жутким типом, как Логан, и никак не могу.
– Дело в том, что папа почти никогда не покидал Пембрук, да еще ради поездки за границу. Надолго он уезжал только с приятелями-скалолазами, с которыми учился в колледже… – Стоит мне произнести это, как я понимаю, до чего же была наивной. – О господи… приятели-скалолазы, которых я никогда не видела, которые ездили в какие-то далекие национальные парки, где не ловит сотовая связь… во всяком случае, так утверждал папа. – Я смотрю на Эша. – Как же я раньше никогда об этом не задумывалась?
Эш с сочувствием улыбается. Хотя он не совсем понимает, к чему мне приходится приспосабливаться, он знает, что это нелегко.
– Так, бал-маскарад в Пембруке, – говорю я, возвращаясь к посланию. – Теперь нужно только понять, что за сообщение он пытался мне оставить.
– Где проводился бал в вашем городе?
– В холле гостиницы «У Стеллы», неподалеку от центра города. Это большой переделанный амбар. Там проходили все городские торжества – свадьбы, школьные вечеринки и тому подобное.
– Мы с Лейлой бывали на нескольких приемах, устроенных Стратегами в Лондоне, но боюсь, ни один из них не проходил в бывшем амбаре.
– А в гостиницах?
– В Лондоне есть несколько отелей, управляемых Стратегами, с площадками для проведения мероприятий, но они все принадлежат Львам. – Эш беспокойно морщит лоб. – Если твой отец указывает нам на отель под управлением Стратегов, я даже не представляю, как мы узнаем, проходит ли там что-то типа бала-маскарада.
Я тру висок рукой.
– Как насчет обмена информацией с кем-нибудь, кто может что-то знать про мероприятия Львов?
– Может быть… – Он замолкает. – Хотя добыть информацию о собственности Львов может быть трудно. Не уверен, возможен ли вообще традиционный обмен в этом случае.
Я рассматриваю его. Наверняка он обдумывает идеи, не говоря об этом вслух.
– Если традиционный обмен не годится… что скажешь насчет нетрадиционного?
Эш смотрит на меня и молчит.
Несколько секунд проходят в тишине.
– Эш? – настаиваю я.
– Ну-у-у, видишь ли, – неуверенно тянет он, и у меня такое чувство, что мне не понравится причина, по которой он колеблется, – в Лондоне есть место, где общаются свободные Стратеги.
– Свободные? – переспрашиваю я.
– Это Стратеги, которые работают по найму на разные Семьи, а не только на какую-то одну. Моя Семья иногда нанимает свободных Стратегов. Но подобраться к ним… сложно, – объясняет Эш.
– В каком смысле?
– Я не знаю, как с ними связаться, кроме как прямо зайти в их паб… а это как раз то место, где можно встретить кого-то вроде Паромщика. А если не его, то других людей, которые, возможно, охотятся на твоего отца.
