– И какой именно расплаты хотят Львы?
Эш качает головой:
– Будем надеяться, мы этого не узнаем.
Как же хочется, чтобы его надежды оправдались…
Глава пятнадцатая
Когда я отрываю лицо от откинутого сиденья машины, солнце уже встало. Я вытираю рот, радуясь, что не пускала слюни во сне, особенно учитывая, что сидящий за рулем Эш, наверное, уже давно проснулся. Но не думаю, что мы далеко уехали, поскольку проселочная дорога и мелькающие за окном фермы мало чем отличаются от вчерашних.
Волосы и одежда Эша почему-то выглядят чистыми и аккуратными, а вот у меня вид, судя по беглому взгляду в боковое зеркало, прямо скажем, не очень. На щеке вмятина от шва на обивке сиденья.
– Напомни мне никогда не ходить с тобой в поход, – ворчу я, выпрямляя сиденье и убирая одеяло, которое мы вчера купили в супермаркете по дороге из Эдинбурга. – Ты из тех, кто, просыпаясь, таинственным образом выглядит так, будто собрался на выпускной.
Эш улыбается, и в утреннем свете не могу еще раз не отметить, до чего он симпатичный.
– Кофе поможет? – спрашивает он.
Замечаю два дымящихся стакана в держателях между нами. Я не слышала, как он за ними ходил, но мы так плохо спали прошлой ночью – то искали подходящее укрытие, то просыпались каждые два часа, чтобы включить печку, – так что ничего удивительного в том, что я это проспала.
– Да, да, поможет. – С благодарностью беру в руки теплый стаканчик.
Эш косится на меня.
– Я так понимаю, выпускной – это хорошо?
Секунду в изумлении таращусь на него: как это возможно, чтобы Эш, знающий все обо всем, понятия не имел, что такое выпускной. Впрочем, да, конечно же, он не знает. Он никогда не учился в обычной школе, у него не было нормальных друзей, и он, наверное, никогда не смотрел сериалы. Ну и потом, мне кажется, выпускной, о котором я говорю, бывает в основном в Америке.
– Это школьные танцы, – объясняю я, делая небольшой глоток восхитительного горячего кофе. – Все наряжаются в вечерние платья и смокинги, вместе с друзьями арендуют лимузин, а потом танцуют под суперпредсказуемые песни в каком-нибудь зале с тематическими украшениями. Перед этим родители всегда делают фотографии на заднем дворе и велят встать поближе к тому, с кем идешь, а потом все уходят в отрыв: кто-нибудь тайно проносит алкоголь и как минимум один человек блюет в кустах.
Эш слушает. Мое описание его забавляет. Наверняка все это кажется ему ерундой.
– Мне всегда было интересно, каково это – ходить в обычную школу, – говорит он.
Я вопросительно смотрю на него:
– Правда?
– Конечно. – Он делает глоток кофе.
Меня поражает, что этот уверенный в себе ловкий Стратег с модельной внешностью вообще когда-либо задумывался о чем-то настолько банальном, как школа.
– Ну, в основном это уроки, ради которых приходится вставать в жуткую рань, и кучка подростков, вымещающих свои комплексы и депрессивное настроение друг на друге. Так что ты практически ничего не потерял.
– А еще я никогда не был в кино…
– Что, правда? – Не верю своим ушам. Эш кивает. – Обалдеть! Эмили бы от тебя сошла с ума, – говорю я и понимаю, что этот разговор впервые за долгое время дает мне возможность почувствовать себя самой собой. – Знаешь что? Когда все это закончится, мы устроим вечер кино и посмотрим всю школьную классику. К концу вечера ты будешь знать об американской школе больше, чем когда-либо хотел. – На секунду замолкаю. – Но если ты не ходил в кино и не учился в обычной школе, чем же ты весь день занимался?
– В основном мы с Лейлой тренировались. Днем и вечером у нас были занятия с репетиторами, а в свободное время мы наблюдали за работой родителей и встречались со связными из других стран. Больше ни на что особо времени не хватало. Да, иногда мы ходили в магазин или посещали приемы, устроенные Стратегами, но не делали ничего, что тебе, наверное, кажется обычным. Никаких магазинов игрушек, парков аттракционов и уж точно никаких спортивных площадок. Если бы мы показали при всех свои умения, люди сразу бы поняли, что мы чем-то от них отличаемся.
– Ох, – говорю я, с жалостью разглядывая его. – Это…
Он улыбается:
– Не смущайся, говори как есть.
– По-моему, такая жизнь – полный отстой? – говорю я с полувопросительной интонацией, чтобы не обидеть его.
Но Эш только смеется.
– Иногда так и было, – признает он. – Хотя Лейла вряд ли так думала. Она уже в три года была такой, как сейчас. Еще читать не научилась, а уже повсюду носила с собой книги в маленькой сумочке, которую ей купили в Лондоне. Совсем как юрист в миниатюре.
Он замолкает. Наверное, впервые за время нашего знакомства Эш так свободно, даже небрежно говорит о своей жизни. Это не просто отдельное воспоминание или объяснение – он рассказывает так, будто полностью доверяет мне.
Я откидываюсь на спинку сиденья.
– Так вот какой была бы моя жизнь, если бы меня воспитывали Стратегом, а?
Он берет руль другой рукой.
– И да, и нет. Не у всех Стратегов родители такие перфекционисты, как у нас с Лейлой, но какое-то обучение проходят все, особенно те дети, которые намерены поступать в Академию.
– А что ты делал, когда хотел устроить себе отдых? Что ты делал для развлечения? – Никогда не поверю, что у кого-то может быть детство, начисто лишенное каких бы то ни было глупых проделок.
– Устраивал для Лейлы ловушки, – хитро улыбается он. – Однажды я подвесил торт, и когда она вошла в столовую, он упал ей на голову. Мне здорово влетело, но это того стоило. – Он потягивает кофе. – А если мне очень нужно было передохнуть, я забирался на крышу. Там были чисто декоративные элементы – резные каменные купола и прочее. Я прятался то в одном закутке, то в другом. Уверен, родители знали, где я, но там меня никто никогда не беспокоил. Ну а ты? Каково это – так много времени проводить с теми, кто не является Стратегами?
Я едва заметно улыбаюсь – его вопрос звучит неловко, как будто слово «друзья» редко находит себе место в его лексиконе.
– Я об этом даже не задумывалась. Но, наверное, лучше всего для описания этого подходит слово «спокойно». Пембрук маленький городок. Все мои друзья выросли вместе. Влипнуть в неприятности было почти невозможно, хотя я уж точно находила себе приключения. А люди были… счастливы. Знаю, по сравнению с путешествиями по миру и прочим такая жизнь, наверное, кажется скучной, но для меня она была в некотором роде идеальной.
Эш улыбается, как будто я только что раскрыла ему тайну.
– Я никогда не встречал никого, кто был бы так счастлив быть собой.
– Что? – Я чуть не подавилась кофе. – В данный момент я бы хотела быть кем угодно, только не собой.
