– А еще Феликс не с ними… – продолжает Эш.
– Этому, кстати, я очень рада. Не уверена, что смогла бы вежливо вести себя с ним после того, как он сбросил меня с дерева.
– Правильно, – соглашается Эш, – и Аарья это знает.
Секунду разглядываю его.
– Хочешь сказать, она специально приехала без него, чтобы втереться к нам в доверие?
– Именно это я и говорю. Они чего-то недоговаривают, и я намерен выяснить, что именно.
Молча киваю. Несколько секунд мы задумчиво смотрим на огонь. В наступившей тишине я еще больше нервничаю из-за предстоящей тайной встречи с Лейлой и Маттео.
– Тебя что-то грызет, – говорит Эш. Наверное, я слишком пристально смотрю на огонь. – Этот взгляд мне хорошо знаком, Лейла все время так что-то обдумывает. Она всегда была такой, с тех пор как научилась говорить. Трудно представить, что двухлетний ребенок может что-то сосредоточенно обдумывать, но Лейла превратила это в искусство.
Улыбаюсь, представив себе маленькую, серьезную Лейлу. Я не могу рассказать ему, чем сейчас заняты мои мысли, однако общий список переживаний очень длинный.
– Я плохо представляю себе наш план.
Эш смеется::
– Мы все его плохо себе представляем. Повезет, если разберемся во всем к тому времени, как попадем на бал.
– Я имею в виду план дальнейших действий, – поясняю я. – Мы найдем папу, и, допустим, нам действительно удастся применить его знания о Львах, чтобы сместить нынешнего главу Семьи… А дальше что?
Лицо Эша становится задумчивым.
– То есть вернемся ли мы в Академию или останемся в Европе?
– И да, и нет. Меня не воспитывали как Стратега. Мне кажется, будто все мое естество изменилось, и я не знаю, что это означает и нравится ли мне это.
– Ты всегда была Стратегом, – возражает Эш.
– Да, но я об этом не знала.
– Конечно знала. – Он говорит так уверенно, что я бросаю на него удивленный взгляд. – Ты не знала, как это называется, но это не значит, что подсознательно этого не чувствовала. Ты много раз говорила, что всегда любила ножи и мечи и стратегические игры, что твой отец всячески старался бросать тебе вызов и обучать тактикам выживания. Тебя не воспитывали напыщенные преподаватели истории, как нас с Лейлой, и не отправляли тренироваться с охранниками поместья на глазах у родителей, которые вечно тебя критиковали, но ты все равно научилась всему необходимому. Ты не изменилась внезапно. Просто теперь у тебя есть контекст и слово, которое определяет твою личность. Понимаю, что к этому надо привыкнуть, но ты такой же Стратег, каким была всегда.
Я собираюсь возразить, но закрываю рот.
Эш едва заметно улыбается.
– Видишь, тебе нечего возразить.
Я усмехаюсь:
– Думаешь, ты такой умный…
– Потому что так и есть, – хитро ухмыляется он.
– И скромный.
– Это одно из моих многочисленных выигрышных качеств.
Мы улыбаемся друг другу.
– Понимаешь… Я не знаю, смогу ли вернуться к своей прежней жизни. Когда в лесу я рассказывала тебе о Пембруке, ты говорил, что я еще вернусь туда, но я тысячу раз обдумывала это и не вижу никакой возможности. Даже если я буду приезжать раз в год, это не то же самое, что жить там. Я никогда не задумывалась о жизни вне Пембрука. Но если я вернусь туда, это поставит под угрозу жизнь дорогих мне людей. Разве я могу вернуться, зная это?
– Вопрос в другом: действительно ли ты захочешь там жить? – говорит Эш. – Захочешь на самом деле, а не в ностальгических воспоминаниях. Сможешь ли ты реализовать себя там?
…Я сжимаю в руках стакан горячего шоколада с мятой, чувствуя, как тепло проникает сквозь перчатки, и мы с Эмили выходим из закусочной Люсиль.
– М-м-м. – С наслаждением подношу стакан к носу.
– Ведешь себя так, будто это не шоколад, а твой бойфренд, – хмыкает Эмили.
Перейдя улицу, мы направляемся к маленькому скверику в центре городской площади.
– Не знаю, как Люсиль удается готовить такой великолепный напиток, но я на него подсела.
Мы усаживаемся на свое обычное место на скамейке в беседке, откуда хорошо видна наряженная елка.
– Эм, как думаешь, какими мы будем в старости? – спрашиваю я.
Эмили потягивает сидр и откидывается на спинку скамейки.
– Примерно такими же. Только я буду управлять закусочной Люсиль и превращу ее в книжный магазин, где подают кофе и шампанское. И с собаками можно…
Я хихикаю:
– Книжный, в котором подают кофе с собаками? По-моему, гениальная идея.
– Нет, тупица! Книжный, куда можно прийти со своей собакой.
– Хорошо, а я буду…
– Учителем физкультуры, – перебивает Эмили.
– Э… нет. Ты будешь хозяйкой модного книжного магазина, а я – учителем физкультуры? Не знала, что ты обо мне такого высокого мнения.
– Ну-у-у, – ухмыляется Эмили, – ты найдешь какую-нибудь работу, связанную с экстремальным спортом, но только в Хартфорде. А потом ты неизбежно соскучишься по мне, и тебе придется вернуться сюда, а единственная подходящая вакансия здесь – это учитель физкультуры. Конечно, через несколько лет покаяния за то, что уехала от меня, я позволю тебе работать в книжном.
Я улыбаюсь:
– И со временем мы станем такими же ворчливыми, как Люсиль. Разве что когда одна из нас невзначай пукнет, будем валить это на собак.
Эмили кладет голову мне на плечо.
– И все будет в точности так, как должно быть…
– Я всегда думала, что смогу, – тихо говорю я.
Однако не признаюсь, что настоящая дилемма – это Эмили. Не знаю, как смогу быть ее лучшей подругой и Стратегом одновременно.
Эш наблюдает за мной, и мне кажется, он догадывается, что у меня на уме.
– Чего я точно не собираюсь делать, – говорю я, заставляя себя выбросить из головы мысли об Эмили, – так это постоянно убивать людей.
Эш смеется так внезапно, что, похоже, сам этому удивляется и начинает кашлять.
– Новембер, никто не заставляет тебя постоянно кого-то убивать. На удивление много Стратегов ведут исключительно мирную жизнь, никогда никому не причиняя зла.
– Это ты так говоришь. Но я каким-то образом всего за месяц убила двоих. И просто… ну, это не для меня. Я не буду этого делать.
– Во-первых, доктора Коннера ты не убивала. Ты ударила его ножом, но только в целях самозащиты, чтобы спасти нас обоих. Убила его Блэквуд. А во-вторых, это я велел тебе сломать ветку, так что в смерти Гарри виноваты мы оба. Кроме того, мы же не знали, что он убьется насмерть. Невозможно было предвидеть, что он упадет головой на камень.
