Кто-то, кто оказался не настолько расторопным, смущенно благодарил за помощь. Или же, наоборот, недобро поглядывал на земляков. Дескать, ишь, вольно им тут из себя добреньких корчить, пока другие там кровью отплевываются!
В общем, разные люди пришли. И по-разному их приняли. Но особо долго приглядываться не приходилось, зима на носу. Так что вскоре оба поселения дружно копали репу и корчевали лес под поля вокруг Ятвежи Новой. Надо было успеть к осеннему севу.
Леший, которому Сколоменд при всех старейшинах и при всем честном народе принес богатые дары, отступил. Не захотел становиться людям поперек дороги. А, может, знал, что его время еще придет. Не зря же вековые деревья стояли сейчас там, где когда-то колосились поля Ятвежи Старой.
Люди обживались. Открывали привезенные из дома кубышки, выезжали на торжища за посевным зерном. Может, шустрые соседи и сообразили бы вовремя цены поднять, знай они что да как. Да пока спохватились, поздно уже было. Лес корчевать – не языком молоть, латочку засеяли, и ладно. Только-только, чтобы следующий год на своем хлебе перебедовать. А там – лес поможет, река с голоду помереть не даст.
А следом за переселенцами пришла беда. Однажды ночью Мирославу разбудил звук звонкого била, что висело на перекладине перед общинным домом. Подскочив, она увидела, как на ходу опоясывается мечом Борута.
- Помочь? – Кивнула она на латный нагрудник, привезенный недавно из очередной поездки в город.
- А сможешь?
- Гжесю помогала.
Борута легко подхватил тяжелое железо и подошел поближе к кровати, чтобы низенькой Миросе было удобнее возиться с ремешками. Ждать жену он не стал.
- Собираемся у общинного дома. На звук била иди. – Коротко кинул он и выбежал в ночь.
С его уходом Мирося, словно заново начала видеть и слышать. Ятвежь гудела не хуже улья. За стеной надрывался ребенок. Наспех накинув юбку и шаль, Мирося схватила в руки наметку и кинулась к Нетте. Все ли там в порядке?
Скирмута в комнате уже не было. Только качающаяся на кожаных петлях дверь выдавала, что мужчины покидали дом спешно. Нетта споро паковала узел. Тратить время на то, чтобы успокоить младенца она не стала. Сейчас главное – время.
- Помочь? – Спросила Мирослава, заглядывая через порог.
- Уже. – Коротко ответила Нетта, напоследок бросая шерстяное одеяло на кровать и укладывая на него ребенка. – Ты-то собралась? Хватай самое ценное и самое теплое. Остальное – наживем.
Мысленно обозвав себя растяпой, Мирослава кинулась к себе и выхватила из сундука шкатулку с украшениями. Подумав, сунула в мешок что-то из белья, по примеру Нетты схватила одеяло с кровати и побежала. В последний момент остановилась у хлебного ларя и отправила в мешок начатый за обедом хлеб. Всяко пригодится.
У общинного дома собирался народ. Десятка два-три женщин с детьми, несколько стариков. Чуть поотдаль стайкой стояли мальчики-подростки. Мужчины заканчивали седлать коней. Когда в селе кипела жизнь, почему-то казалось, что людей там намного больше. А сейчас, вроде, собрались все, а толпы не получилось.
- Все? – Строго спросил Сколоменд, в свете факелов внимательно вглядываясь в лица подошедших. И, не дожидаясь ответа, продолжил. – На дальней заставе идет бой. Скирмут повел людей на подмогу. Борута перекроет ближние подходы. Зубрович
Вы выпускайте скотину и уходите в лес. Небр проведет. Все.
- Отче Сколоменд! – Раздался женский голос из толпы. – А как же скотинка? Пропадет ведь в лесу. Осень – самое волчье время?
На женщину зашикали соседки, но Сколоменд, уже собравшийся уходить, овтетил.
- Нам сейчас от двуногих волков отбиться надо. А скотина… В лесу пасем. Как стихнет шум, сама дорогу домой найдет. А не найдет… будет подарком лесному Хозяину. В благодарность за приют и защиту.
Повинуясь жесту вождя женщины рассыпались по селу, спасая скотину. «И то правда!» - Думала Мирослава, вслед за Неттой и одной из своих постоянных помощниц открывая сараи и хлев, - «Чем в огне гореть, лучше пусть волкам да медведям достанется. Все ж милосерднее. Лесной зверь, он зазря мучать не будет». Когда мычащее и подгоняемое окриками хозяек стадо выгоняли за ворота, возле частокола резко затормозила запряженная парой бричка.
- Миро-осько! – Закричала, махая руками, одна из женщин в ней.
- Марысю! – Ахнула Мирослава. Она хотела кинуться навстречу сестре, но мычащее и блеющее стадо не давало перейти дорогу. Пришлось махнуть рукой и продолжить свое дело.
А Марыся, тем временем, лихо подоткнув юбки так, что открывались стройные ножки в высоких мужских сапогах, спрыгнула с брички. Что-то сказав пахолку, сидящему на козлах, помогла Станиславе (а вторая женщина – это была именно она) ссадить детей и спешно двинулась за ограду.
Стадо, тем временем, повернуло в лес. Женщины еще некоторое время бежали следом, подгоняя и разгоняя, а потом тоже повернули обратно. Проходя через ворота, Мирося обратила внимание, что места на стене были заняты стариками и все теми же подростками. Видно, это те, кто не мог удержаться на коне против закованных в железо рыцарей, готовились оборонять последний рубеж.
- А куда идти? – Женщины снова собирались возле общинного дома.
- Небр проведет.
- Так он же на Нови?
Впрочем, ответы на их вопросы не потребовались. Ворота открылись и в них на полном ходу влетели три телеги, нагруженные обитателями Ятвежи Новой и их скарбом.
Наученные горьким житьем на другой границе, женщины и дети быстро попрыгали с телег, похватали свои узлы и за один миг были готовы в дорогу. Остальные обитатели Ятвежи потянулись за ними.
Небр вывел людей через небольшую калитку, которой пользовались обычно, чтобы по-быстрому добраться до леса. Шли быстро и тихо, на ходу затыкая младенцам рты самодельными сосками из жеванного хлеба.
- А тата Сколоменд разве с нами не идет? – Тихонько спросила Мирося, стараясь держаться Нетты. По ее мнению, самому Сколоменду в битве делать было нечего. Много ли навоюешь на одной ноге? А кому, как не домочадцам, знать, что вторая нога старейшину уже частенько подводит.
- Куда ему? – Чуть ли не с испугом переспросила Нетта. – Тата – криве-кривейто, он сейчас будет жертву богам приносить, за добрую битву.
- А нашу святыню, наверное, опять пожгут. – Вздохнула рядом Марыля, которая незаметно протолкалась в толпе поближе к сестре.
- Какую святыню? – Не поняла Мирослава. Она ведь помнила, что святыню в Явноске сожгли еще в прошлом году.
- Так новую же. – Марыля вздохнула. – Лукаш уперся, говорит, в память о родителях надо достроить. Лучше бы хлев сперва достроил, а то часть скотины на улице держим. Зима придет, все вокли в округе сыты будут. А теперь-вот, вся работа зазря.
- Не переживай, - Утешила родственницу Нетта. – А так бы хлев новый сожгли. Им-то какая разница: святыня, хлев… лишь бы горело.
