Женщина взглянула в его измученное бледное лицо… и поняла, что образ садиста-убийцы, безжалостной твари окончательно рассеялся. Убивал? Творил ужасные вещи? Делал такое, от чего не может спать по ночам? Пусть. Если бы не война – этого бы не было. Его вынудили. Нет никакого садиста-убийцы, пожирателя младенцев, чудовища. Есть мальчишка с гипертрофированным чувством долга. Он добровольно принес себя в жертву и ради победы превратился в того, чьим именем пугают не только детей, но и взрослых. Интересно, сколько ему лет? Хотя бы двадцать-то есть?
Очнулся он через час. Шепотом, не в силах говорить громче, попросил обезболивающее. Когда стало немного полегче, выбрался из воды, оделся сам, не только пресекая любую попытку помочь, но и требуя немедленно отвернуться, потому что нечего приличной женщине рассматривать голого мужчину.
– Чего я там не видела, – фыркнула женщина, а про себя подумала: «Ну чисто дитя невинное. Очень молодой».
В это же время Альтиса передернуло от того, насколько сильно начала брать верх личность Алена, изменяя рисунок психики и поведенческих реакций. Психопат-суицидник Ален давно мертв! И точка. Вот только Альтису сейчас до крайности паршиво…
Как добрался до койки, запомнилось плохо. Лихорадило и колотило от холода, несмотря на то что тело опять начало разогреваться до состояния кузнечного горна. Его нужно было укрыть потеплее, но в наличии была только эта тонкая холодная простыня из гибкого металловолокна. Любое обычное одеяло на нем сгорит. Ниара прижала обе ладошки к его обнаженной груди и спросила:
– Какими они тебе кажутся?
– Горячими… – удивленно ответил демон.
– Вот и отлично.
Раздевшись до белья, женщина легла рядом и прижалась всем телом к обалдевшему от такого поворота событий пленнику. Немного помедлив, он осторожно, как дорогую статуэтку из тончайшего фарфора, обнял ее одной рукой и замер. «Совсем невинный», – с грустью подумала женщина.
Через минуту, обессиленный, он уже впал в забытье. Ниара не спала, чутко прислушиваясь к стучавшему с перебоями сердцу, к боли, то и дело сводившей судорогой каждый нерв. К далеким призракам кошмаров, что, кажется, никогда не отпускали его измученную душу. И, слыша отголоски чужих чувств, нимадоргская целительница поняла, почему он не хочет бежать из плена. Он просто не хочет жить. Потому что не может больше выносить такой груз на своих мальчишеских плечах.
На завтрак пленник даже смотреть не стал. Только снова попросил обезболивающее в дозировке, которая убила бы любого человека. И еще целую кучу веществ и лекарств, которые нормальным людям не требуются. Но женщина безропотно дала ему то, что он попросил. Успела убедиться, что с ним не следует спорить в таких делах, лучше доверять. Пламенный уговорил целительницу съесть его завтрак. Благо кормили только самым лучшим и никаких «тюремных помоев». И во время еды Ниара стала свидетельницей удивительного зрелища – пленник проводил полную разминку без оружия. Женщина забыла обо всем на свете, глядя, как великолепно он движется. Грация матерого хищника, удары, от которых невозможно увернуться, неторопливость, переходящая в сумасшедшую скорость. И как им только удалось пленить такого сильно врага?!
На этот раз Дариат пришел раньше. Все те же двое чешуйчатых в качестве сопровождения. Только взгляды виновато отводят. Не по нутру им, видимо, издевательства над беспомощным противником. Одно дело – в бою, совсем другое – ничем не оправданные пытки пленного.
Закончив серию ударов по невидимому противнику, Альтис выпрямился, презрительно посмотрел на демиурга. Повернулся к женщине и попросил мягко, с заботой, какой по отношению к ней не проявлял никто, кроме матери когда-то очень давно:
– Иди. Тебе не нужно этого видеть.
Ниара поклонилась мужчинам и выскочила прочь прежде, чем кто-то успел заметить слезы, блеснувшие в глазах всегда сдержанной и хладнокровной врачевательницы. Последнее, что она услышала, – это как Пламенный совершенно спокойно и отстраненно, сложными матерными конструкциями объяснял своему мучителю, кем тот является, каким видом сексуальных извращений страдает, кто были его предки и чем в свободное время занимались…
Безумец! Совершеннейший безумец!..
…Альтис не знал, сколько это длится. Не знал, сколько еще будет продолжаться. Знал только одно – его волю не сломить никому. Даже демиургу. Никто и никогда не взломает его щиты воли, не проникнет в разум и суть, не будет рассматривать и изучать, как вивисектор – подопытных химер. «Никто никогда не откроет эту книгу… – то ли мысль, то ли слова. – Никто. Никогда…»
Дариат оказался умелым палачом. Демона не калечили, даже не прикасались. Но чудовищное ментальное давление не прекращалось ни на миг, нажим постепенно усиливался. Едва где-то появлялась слабина, туда наносился удар. Все это сопровождалось периодически возникающей болью. Он горел. Замерзал насмерть. Умирал от удушья и яда. Сходил с ума от боли.
Демиург пробовал достать его по-разному, но все способы вызывали лишь волну отторжения. Альтис бился насмерть, с отчаянием загнанного в угол зверя, и каждое касание казалось особо извращенным насилием. Стоило ему лишь чуть дрогнуть, как Дариат добрался до кусочка памяти. Один удар – и ментальный паразит оживил память, из-за которой демону было невыносимо жить, хотелось себя убить. Себя и заодно весь мир.
Никто не ожидал силы, с которой он рванулся из туманных оков. Чуть-чуть ему не хватило, чтобы добраться до демиурга.
– Силен, сын Пламени, – послышался насмешливый голос, заставивший демона медленно повернуть голову влево. Матиалис стоял у стены и, судя по расслабленному виду, наблюдал достаточно давно.
Зрачки в сине-золотистых глазах вытянулись, окаймившись желтым.
– Знаешь, Дариат, – произнес демон, выпуская пришедшего на зов Зверя, – пока ты пытался изучить меня… я изучал тебя. Тебе не удастся прочесть эту книгу, демиург. Потому что в одном теле живут два демона. И только одному из них имя – Альтис. – Голос не изменился. Поменялись интонации. – Отнюдь не мне!
Быстрый взгляд на чешуйчатых. «Он не ваш господин. И вам не приказано его охранять. Дайте мне фору». Поколебавшись мгновение, оба воина едва заметно кивнули.
С бешеной скоростью, так, что почти растворился в воздухе, он всем весом врезался в Паука, размазывая того по стене. Молниеносное движение – и ладонь погрузилась в солнечное сплетение Матиалиса, достав до позвоночника. В то же время, второй рукой схватившись за гортань, Зверь умело рванул в сторону, раздирая врагу глотку. Секунда. Еще. И он вырвал ублюдку нижнюю челюсть.
Потом его сшибли на пол, заломили руки за спину и пару раз для профилактики двинули под ребра. Он не сопротивлялся. Все, что хотел, уже сделал.
– Поднимите, – послышался властный приказ.
Демона вздернули на ноги, по-прежнему заламывая за спину руки и держа лезвие глефы у горла.
– Впечатляюще, – ледяным тоном произнес пожилой эльф. – А ты, вероятно, Зверь. Личность-паразит на сути демона.
