Когда у демона не осталось сил каждый раз громко и в подробностях говорить в лицо своему мучителю все, что он думает, Руан обрадовался. Но, как оказалось, рано. Ни одного стона, даже подавленного, он так и не дождался. Только говорить Пламенный стал тише и реже. Но высказывался от того не менее едко.
Кровь – черная.
И толпа за спиной – молчит.
А потом и демон замолчал. Руан так удивился, что отступил.
Альтис стоял, вскинув голову, закрыв глаза, прямой, как будто внутри у него железный стержень. Только губа прокушена, черная кровь струйкой стекает по подбородку. И яркий солнечный луч падал прямо на щит. Откуда-то радуга на лице…
Руан вдруг понял – это не радуга. Просто демон плакал. И это слезы стекали по лицу.
– Я люблю тебя, мир мой… – сорвался с окровавленных губ шепот. – Я нарекаю тебя…
Рыжий замахнулся ритуальным пыточным клинком, которым только что резал ремни из кожи пленного, чтобы перерезать ему горло, только бы не позволить!..
– Сиэ’раэй’ан…
Мир зашелся в крике. Он кричал не от радости наречения. От страха и боли!
На зов носящего корону пришел в материю Кошмар!..
«Пожри недостойных!» – приказал демон.
«Повинуюсь…» – шепнуло существо, заволакивая собой все вокруг.
«Стой!.. – крикнул демон. – Не убивай всех! Оставь чистые души!»
«ВСЕХ!» – зарычало древнее и страшное существо.
«Нет!.. – В отчаянии демон из последних сил сдерживал чудовище. – Оставь невиновных! Возьми вместо них меня!»
«Тебя?.. – Существо замерло, обволакивая собой призвавшего. – Сильный… Хорошо… Твой выбор!»
И началась настоящая пытка. Властвуя над Кошмаром, Пламенный умирал с каждым пожранным. Все, что испытывали жертвы всепоглощающего ужаса, чувствовал и Альтис. Даже смерть животных, собак, кошек, птиц, мышей – все, абсолютно все он испытывал на себе. Для каждого ужас подматерии находил свою смерть, самую изощренную. Так, чтобы живые испытали невероятный страх и боль. И все, все пропускал через того, кто его призвал. Такова расплата.
Любой другой умер бы в первую же секунду.
Но не Альтис. Он держался, как в свое время держался Эррхорт, который знал, что, если умрет, Кошмар будет некому остановить и он пожрет гораздо больше, чем приказано. Железной хваткой демон продолжал удерживать монстра, заставляя его выносить из себя за границу уничтожаемого тех, кого мог счесть невиновными. Каждую душу демон видел как на ладони. Проникнув в сознание Кошмара, одних он щадил, других карал… Лишь бы пожиратель бытия не вышел из-под контроля. Но кажется, он уже и не пытался нарушить приказ.
Боль… страх… боль… запредельный ужас…
Мир переставал существовать, превращаясь в бесконечную пытку, сводившую с ума.
Суть Зверя облекла личность броней, принимая на себя две трети ударов. Не выдержала…
Альтис выдохнул, отпуская себя на свободу. Больше не выдержать. Ничего, кроме боли, крови и грязи, не осталось. Безумие пришло как спасение. Так просто – сделать один шаг за грань остатков рассудка. Больше в себя не прийти. Он прыгнул в бездну, из которой его уже некому вытащить.
Нечеловеческий крик взметнулся над миром. Крик, плач и безумный смех…
Флотилия из пятнадцати корабликов морского бога подходила к берегу у Некорона.
Адмирал Риноиль до боли в глазах всматривался в марево, накрывшее землю, пытаясь понять, что происходит. Купол, Создатель, лишь бы успеть!..
Четверо подростков сидели на спинах четырех древних драконов, подлетавших к берегу.
«Еще немножко, малышка, – мысленно обратился к своей наезднице золотисто-синий Дракон. – Чуть-чуть, маленькое Зеркало…»
«Я держусь, Рао! – отозвалась Карэн. – Мы успеем?»
«Мы постараемся, маленькая…»
«Рао… Что это?..»
Воздушная волна сбила Волка с ног. Он вскочил, готовый бежать дальше, и застыл. А потом завыл. Не запел, как обычно поют волки и сам Великий Волк.
Завыл. Безнадежно, с глухим, беспросветным отчаянием.
А впереди Кошмар пожирал целый город и жителей вместе с домами и самой землей…
Воздух в легких кончился. Волк рванул к городу, огромными прыжками преодолевая расстояние. Он почти достиг границы, за которой кончалось сущее и начиналась власть подматериального чудовища. Волна чистой силы отбросила его прочь. Он поднимался на четыре лапы, но встал на две ноги.
«Живи, брат!..»
Живи, Волк…
– Сволочь… Ненавижу… Ты свинья, брат… Я не хочу быть последним! Не хочу!!! Не хочу-у-у!!!..
Скорчившись у границы, за которую ему не было хода, Волк проклинал все на свете и сам свет за то, что там самой страшной смертью умирал последний побратим, а он не мог даже разделить с ним эту участь!..
Тоненькая, незримая ниточка натянулась… лопнула…
Все… все. Все…
Арох заорал, срывая голос.
Аллодис держал в руках угрожающе шипящую Зерги. Впереди Кошмар пожирал остатки Некорона.
– Эх, не могу… – вздохнул некромант. Обернулся к другу: – Нангерат! У меня ассоциативная цепочка другая. Но мне очень нужно, чтобы ты кое-что сделал. Позови Создателя именем моей жены!
Нангерат посмотрел на друга, как на законченного идиота, и вдруг вспомнил… «Однажды он потребует от тебя совершеннейшую глупость… и если ты ее не сделаешь, все пойдет прахом». Не дожидаясь повторения просьбы, Нангерат выкрикнул в пространство:
– Марго!..
Зерги налилась светом, соскользнула с рук Аллодиса, и через мгновение вместо змейки стояла девочка. А снова ставшая изумрудной LiiTtu’shot обвилась вокруг ее запястья.
– Опоздали… – отчаянно произнесла Создатель, глядя на то, что осталось от Некорона. – Аллодис! То, что осталось от Розы, – у тебя?
– Да, – отозвался колдун.
– Разбей! – приказала Смычок.
Кусок сплавленного стекла разбился об камни на мелкие осколки. Крохотный огонек внутри погас.
– Пусть это получится, – пробормотала девочка, направляясь к своему созданному.
Волк остался один. Последний. И сейчас он готов был умереть от боли и горя.
Белое Пламя вспыхнуло на остатках развалин, охватило город, вытесняя Кошмар.
Пламя шептало, уговаривало, молило, и те, кто оказался рядом, слышали, как две стихии говорят меж собой.
– Отдай… – умоляло Пламя. – Он не твой… Отдай!..
– Мой!.. – Злой рык Кошмара. – Сам пришел, никто не звал!..
– Зачем он тебе?.. Ну отдай!.. Ему больно…
– Сильный… вкусная суть… мое!..
