– Опять наш Альтис какую-то живность подобрал.
– Змей, придержи яд для нас, – поморщился Арох. – Это мы тебя на охране оставили, помнишь? «Живность», между прочим, на фронте получил кличку S’leaw’en.
– Трэн, не время сейчас характер показывать, – поддержала Алина. Выложила на середину стола медальон, испачканный кровью.
Бог-ламий тут же схватил деревянную звезду, повертел ее в руках, перевернул… Холодная ярость полыхнула в глазах, мгновенно заострились черты лица. Ладонь сжалась в кулак.
– Убили всех? – небрежно спросил он.
– Ушли «серой тропой», – раздраженно отозвался Альтис.
– Руан Рыжий, значит… – Траэллита сжал зубы. Обмотал шнурок вокруг запястья, завязал, чтобы медальон стал подвеской для браслета. – Это я себе оставлю.
Взглянув на него, демон с трудом удержался, чтобы не потребовать кусок дерева обратно. Ламий был не в том состоянии, чтобы беспрекословно выполнить подобный приказ. Глупый Змей едва ли не упрямей одной Пламенной воительницы!
Принесенный обед прервал невеселые размышления.
– Господин, комната у нас всего одна осталась, – извиняющимся голосом сказал трактирщик и склонился. – Она не очень удобная… под самой крышей.
– S’leaw’en, тебя устроит чердак? – поинтересовался Альтис.
– Хоть погреб, – отозвался герцог, не переставая жевать.
– И воду горячую ему туда принести, – распорядился Альтис. – Одежду, кстати, тоже новую подобрать нужно. Можно простую воинскую форму. – Пара монет исчезла в ладони трактирщика как по мановению руки богини.
– Я все верну, – на секунду оторвался от своей тарелки герцог.
– Сочтемся как-нибудь, – отмахнулся Альтис.
– Ал! – Крик раздался с лестницы, ведущей на второй этаж. Снежинки усыпали пол, когда Жулька перегнулся через перила. – Янтарная умирает!
Демон стрелой вылетел из-за стола, следом бросился Волк. Стрим поднялся было с места, но сел обратно.
– Мы ничем не можем помочь, Рина, – придержал он вскочившую эльфийку. – Ал с Волком справятся. Кари не первый больной ребенок. Рецидивы и раньше были.
– Бедная девочка. – Со вздохом повелительница эльфов села обратно. – Она же такая маленькая…
Повисшую тишину прервал голос того, кого на войне прозвали Славеном:
– Простите мое любопытство… Алина… Вы – сестра Белого Грифона?
– Угадал, – усмехнулась девушка. – И зовут меня командир Алина Пламенная.
– Уж что-что, а конюшни меня чистить ни разу не заставляли, – высказался Аллодис. Вместе с двумя мальчишками он выплетал заклятие, чтобы не выполнять приказ демона лично.
– А нас командор всех одинаково гонял, – сказал Лисёнок. И вдруг загрустил: – Дома у нас своя конюшня была, мы ее с ребятами строили, а потом командор лошадей купил на всех…
Некромант внимательно взглянул на рыжего ученика демона и, стараясь не выдать истинных причин своего любопытства, спросил:
– Так он многих учил, не только тебя? И обо всех так заботился?
– Да нет, – мотнул головой Лисёнок, не отрываясь от плетения своеобразной «сетки». – Ребят он только бою на мечах учил. Ну и гонял по-всякому. Вообще спуску никому не давал, покруче строгого бати! Я всерьез наказан был один раз. Знаешь за что? Под нож подставился! Ал испугался, что меня убьют. Вот тогда я узнал, как командор умеет бить… Правда, сначала он всех врагов прирезал… О, готово!
Последнее восклицание мальчишки относилось к «сетке» заклинания. Двое магов и один колдун лихо набросили получившееся плетение на конюшню, подождали пару минут, проверили.
– Сверкает, – оценил Лёнька.
– Ни пылинки, – подтвердил Аллодис.
Тигран и Нангерат вошли следом.
– Учитель будет недоволен, – вздохнул Эрхан, проведя ладонью по стене.
– Это почему? – удивился Тигран. – Ведь все чисто!
– Вот именно, – грустно подтвердил Черный Пламенный. – Все слишком чисто. Мы же не могли вручную с верхних балок пыль вытереть.
Колдуны и император переглянулись.
– Дело даже не в том, что Альтис будет недоволен, – высказал свое мнение светловолосый некромант, зажав в пальцах выбившуюся из косы пшеничную прядь. – А в том, что он это запомнит.
– Угу, – совсем печально согласились ученики.
На улице в спарринге танцевали Кенровер с Лиртогом. Высокие, широкоплечие, прекрасно сложенные мужчины. Матерые псы смерти. Они – воины, но если об этом не знать, то отличить их от обычных сильенцев почти невозможно. Мечи и неопасные «сети» с «клинками» так и мелькали в воздухе.
Дартан следил за младшим Арохом, который играл с дворовой собакой. Собака повизгивала от восторга, мальчик весело хихикал, бесстрашно дергал здоровенную зверюгу за уши и хватал за лапы.
Смех мальчишки оборвался так резко, что Дартан вздрогнул, а Кенровер с Лиртогом мгновенно прекратили тренировку. Волчонок поднялся на ноги, вытянувшись в струнку, поглядел в сторону реки. Отступил на пару шагов, сжал кулаки. Страх и злость… такого выражения на лице этого ребенка еще ни разу никто не видел.
– Что случилось, Арох? – Эрхан подошел к эльфенку и тревожно заглянул в потемневшие глаза. Тот смотрел в сторону реки, туда, где находился город-порт. – Что там?..
– Смерть, – отчетливо сказал Волчонок. И замолчал, обхватив себя руками, будто замерз.
Приходилось придерживаться за стену рукой, чтобы не шатало. Рука дрожала. Путь вниз по лестнице казался бесконечным. К горлу подкатывал ком, и никак не удавалось прочесть заклятие для успокоения сердца. Оно колотилось как бешеное. Холодный липкий пот тек по вискам, заставлял рубашку липнуть к телу. Куда-то делись перчатки, и это очень раздражало.
Дверь поддалась неожиданно легко, и демон почти выпал наружу. Утро встретило его холодным ливнем и темнотой. Дождь, льющий как из ведра, мгновенно промочил до нитки.
Не только Альтису не спалось этим утром. Дверь легко распахнулась наружу и с едва слышным скрипом закрылась за спиной еще одного решившего промокнуть постояльца. Алина обхватила демона со спины, крепко обняла, приложила ладонь к его сердцу и быстро произнесла необходимые слова. Альтис наконец смог вздохнуть свободно. И закашлялся, подавившись дождем. Получив пару раз кулаком между лопаток, отдышался, повернулся и крепко прижал к себе промокшую сестренку. Только она могла выдернуть его сейчас из бездны, в которую он проваливался.
Постепенно выцветала желтизна глаз. Безумие, уже позвавшее того, кто ему принадлежал по праву, медленно отступало, неохотно выпуская из цепких когтей сильную и яростную жертву.
А глаза у тебя, сестренка, синие-синие, как два океана… Ты стала еще ближе, чем когда мы делили одно тело… Ты – мой огонек во тьме. Маячок у грани, за которую я ступаю слишком часто… Я безумен, и меня следовало давно убить…
