– О, князь вновь щедро одарил тебя, – пробормотал чародей, заметив сундуки.
Девушка поспешно прикрыла дверь, чтобы гридни не увидели и не услышали лишнего.
– Да, очень щедро, – растерянно проговорила она. – Зачем ты пришёл?
– Мне кое-что нашептали, – негромко сказал Горяй.
Дара с сомнением посмотрела на него.
– Домовой видел, как ты собираешь вещи. Ты уходишь?
– Тише, – Дара приставила палец к его губам, хотя Горяй и без того говорил еле слышно. – Вот же предатель…
– Не вини его, мы с ним старые друзья. Двум чародеям не стоит жить под одной крышей, домовой никогда не подружится с обоими.
От досады Дара прикусила щёку изнутри. Что делать, если чародей попробует её задержать?
Горяй присел на край постели, разглядывая подаренные наряды и угощения.
– Не бойся, я не буду тебя останавливать, хотя и должен.
– Почему?
Он переменился в лице.
– Я помню, как мои друзья бежали из Златоборска, а я решил остаться. Тогда мне казалось это храбрым, теперь глупым. Мне стоило уйти с ними.
– Почему ты остался?
Горяй улыбнулся печально и уставился в сторону, отводя глаза.
– Из-за жены. У нас был ребёнок, сын. Они не были чародеями. Им нужен был дом, а Великий князь пообещал мне защиту в обмен на службу, – чародей говорил рублено, выдавливал каждое слово, как гной из раны. – Но не помогло ни слово князя, ни защитные знаки…
– Что случилось? – чуть дыша спросила Дара.
– Недостаточно оказалось моего покаяния Создателю, – засмеялся Горяй неожиданно громко. – Мало, слишком мало для Рассветных сестёр и Охотников. А знаешь, чего у них всегда в достатке? Железа, выкованного в Холодной горе. Оно жжётся, жжётся!
Чародей закачался, сидя на месте, уставился куда-то перед собой расширенными, полными ужаса глазами. Дара боялась пошевелиться.
– У этих женщин нет сердца, они отдали себя солнцу, но забрала их луна. Холод в душе, ночь в глазах. Люди этого не видят, Пресветлые Братья этого не видят, но я-то да.
Он принялся странно, жутко смеяться, и Дара испугалась, что кто-нибудь услышит их. Ей не нужно было лишний раз привлекать к себе внимание.
– Горяй, прошу, успокойся, – кинулась она к чародею. – Всё в прошлом, тебя никто не обидит.
– А мою семью? – Его взгляд неожиданно прояснился.
Дара молчала, не зная что сказать.
– Кто такие Рассветные сёстры?
– Монахини. Они… они… из-за них я такой. Собака без нюха, рыба без хвоста.
Где-то среди всех сказок, былин и песен потерялась история о Рассветных сёстрах. Дара слышала о них однажды, но не помнила, что именно. Как могли монахини так сильно навредить Горяю, что он до сих пор с ужасом их вспоминал? Разве были для чародея опаснее люди, чем Охотники?
– Великий князь велел найти тебе учителя, – произнёс Горяй. – Сам я не сгожусь, но знаю одного человека. И он потребует ещё большую плату, чем князь. Я не сразу это понял, не сразу. А потом подумал о Злате. Она была совсем одинока в Великом лесу. Никто не мог её остановить. Уже тогда все умерли, понимаешь?
Он наклонился так близко, что они чуть не столкнулись носами. Дара отстранилась. Чародей был безумен. Ей хотелось сорваться с места и убежать прямо сейчас, покинуть этот город навсегда. Златоборск был прекраснее всего, что Дара видела в своей жизни, но нутро его страшило больше, чем чащоба Великого леса.
– Тебе нужно бежать, Дара, в этом деле я тебе не помешаю, – пообещал Горяй. – Если надо, то даже помогу. Нужно тебе что-нибудь?
Стоило привыкнуть к тому, как легко и быстро чародей менялся, но каждый раз его поведение заставало врасплох. Дара глубоко вздохнула и расправила складки платья, приводя мысли в порядок.
– Я собрала вещи в дорогу и взяла некоторые драгоценности, но не знаю, когда получится их продать, а так у меня совсем нет денег.
Горяй кивнул. Рассеянно он запустил руку в подаренный князем сундук и взял горсть восточных сладостей.
– Могу помочь с золотом, – сказал он.
Дара тепло улыбнулась.
– Спасибо, – прошептала она. – Тебя не накажут?
– Как будто мне известно что-то, за что можно меня наказать. Что, девчонка с мельницы сбежала? – изобразил он удивление. – Так и знал, что нельзя ей доверять.
Горяй улыбнулся хитро и положил в рот сразу несколько кусочков лакомства.
– Почему ты остаёшься здесь? Если они убили твою семью, то зачем тебе служить им?
– Я служу князю, а он не стал бы лишать меня семьи, он знает, что значит терять любимых.
– Тогда кто это сделал? – нахмурилась Дара.
– Те же, кто следит, чтобы в белоснежных храмах было больше золота, чем в княжеских палатах.
– Я всё равно не понимаю, зачем оставаться.
– Мне больше некуда и незачем, – грустно произнёс он и вдруг скривился.
Дара насторожилась. Дыхание Горяя сбилось. Он попытался что-то сказать, но только сильнее захрипел и рухнул на пол, столкнул ларец. Сласти разноцветным ковром раскатились по полу.
– Горяй!
Она приобняла его за плечи, потянула наверх, на постель, но чародей упёрся руками в пол, закашлял рвано, громко, выплёвывая на деревянные доски кровь с кусочками лакомства.
– Горяй, что мне делать? Подскажи, – запричитала Дара. Она же была ведьмой, она должна была придумать, как излечить его.
– Я-а-ад…
– Подожди, я постараюсь.
Мысли смешались. От ужаса одеревенели руки и ноги. Дара опустилась на колени рядом с чародеем.
– Сейчас, потерпи.
Что она должна сделать?
Горяя начало рвать кровью, он посинел, захрипел натужно.
Она лесная ведьма. Её силы больше, чем в любом чародее. Она рождена в Великом лесу. Она уже справилась однажды, когда спасла Барсука.
Руки дрожали, как у пьяницы. Дара прикусила губу до крови, потянулась к окну. Нужна была сила, жизнь. Непослушными пальцами она переломила луч. Горяй скрутился от боли на полу в луже собственной крови. С трудом Дара удержала его, обмотала шею и грудь золотым светом.
Внутри щёлкнуло что-то, вспыхнуло с рёвом.
Нить истончилась, выскользнула из пальцев. Дара потянулась за ней, упустила. Снова попыталась поймать и снова не удержала.
Горяй кашлял, бился в судорогах. В глазах у Дары потемнело. Огонь ревел внутри, заглушал всё вокруг, и раз за разом она безуспешно пыталась ухватить плетение. Вслепую она шарила руками вокруг себя. Где же это тепло? Где же жизнь?
И вдруг поймала новую нить, та была крепкой, яркой. Такая спасёт Горяя, такой можно вытянуть из лап смерти. Дара улыбнулась, потянула сильнее.
