Дара не могла поверить услышанному, и душа будто стала шире, больше, ярче.
– Ты говоришь о Злате?
– Не было после неё других лесных ведьм, – подтвердил Дедушка. – Я, признаться, обиду на неё долго держал за то, что погнала нас прочь, да потом простил. Были у неё на то причины.
– Какие же причины? Злата сама чародейка, а привела Пресветлых Братьев, – Дара тут же вспомнила рассказ Седекия. – Она отвергла богов предков, прогнала волхвов. Зачем?
Дедушка усмехнулся и махнул рукой:
– Кто старое помянет…
В его подслеповатых глазах отражался огонёк лучины. Дара вглядывалась, точно желала поймать тот огонёк и вместе с ним получить все ответы.
– Она сама была ведьмой, но приняла веру Создателя, – пробормотала Дара потерянно. – Почему?
С яростью закричал ветер, застучал в ставни.
– Погода меняется, – произнёс Дедушка отстранённо. – А тебя, однако, ждёт дальняя дорога.
Что он для неё уготовил? Каждый, кого Дара встречала в последнее время, желал ею помыкать ради своей выгоды.
– Куда же? – с нарочитым спокойствием спросила она.
– Разве ты не торопишься в Рдзению?
Рдзения. Дара расплылась в улыбке, не веря в свою удачу. Кажется, она не ошиблась, когда подумала, будто боги вели её. Дедушка оказался первым после Горяя, кто готов был помочь найти сестру.
– Откуда тебе всё известно?
– Что-то Горяй успел рассказать, что-то домовой из княжеских палат. Он давно за тобой присматривал.
– Горяй сказал, что домовой с другим колдуном дружить не будет.
– Так я считай и не колдун, – Дедушка посмотрел куда-то ей за спину. Дара обернулась и увидела медвежью шубу, сушившуюся у печи. – Оборотень – это почти что дух, пусть человеком и рождён. Одной ногой он стоит в Яви, другой в Нави.
Уголки губ у Дары дёрнулись вниз, а Дедушка продолжил:
– Ты совершила страшное зло, внученька. Как искупать его будешь?
Дара хотела сказать, что вовсе не собиралась этого делать, но вовремя прикусила язык и уставилась исподлобья на волхва.
– Не знаю.
Дедушка понимающе закивал.
– Для начала неплохо было бы заклятие снять с несчастного юноши.
Значит, не о Добраве шла речь. Дара снова помолчала, опустила взгляд и сцепила пальцы. Наконец сказала:
– А зачем мне снимать заклятие? Милош обидел меня и сестру, он накликал беду на мою семью. Зачем мне теперь прощать его?
Улыбка старика была тёплой, понимающей. Она напоминала о доме, о Барсуке, она заставляла с нетерпением ждать каждое следующее слово Дедушки.
– Ты ушла из Великого леса, Дарина, единственного места на всём белом свете, где тебе никто не грозил. В Ратиславии небезопасно. И пусть я думал взять тебя в обучение, теперь это невозможно. В Рдзении у тебя тоже нет союзников, но ты можешь их найти.
– Где?
– Среди врагов. Среди единственных людей, что тебя поймут, похожих на тебя по происхождению и сути.
Он не назвал имени, но Дара сама догадалась:
– Мы с Милошем совсем непохожи.
– Вы оба потерянные дети, которым не осталось места в этом мире, внученька, – он протянул руку, погладил её по голове. Тёплая шершавая рука коснулась волос, щеки. – Никого ближе него ты уже не найдёшь.
На языке чувствовалась горечь. Дара склонила голову набок.
– И что мне делать?
– Сделай его своим другом. Он может стать тебе и учителем, и союзником. А уж вдвоём вы что-нибудь придумаете.
– Ты мог бы стать моим учителем.
– В Ратиславии рано или поздно люди князя тебя найдут, мои чары не смогут вечно обманывать их. К тому же я слишком стар и я живу не настоящим, а прошлым, воспоминаниями о былом. Мой мир давно умер. И мне скоро будет пора последовать за ним. Вы с соколом молоды. Вы ещё можете создать что-то новое. Что-то своё.
Его речи казались безумными на первый взгляд. Разве мог Милош простить Дару? Разве мог он стать её другом?
Когда-то она поверила в это сама. Там в полях на рассвете, когда целовала его, слушала, чувствовала. С тех пор многое изменилось, и сама Дара тоже.
Но Дедушка уже принял для себя решение. Упрямиться было бесполезно.
К тому же путь её всё равно лежал в Гняздец, к сестре. Веся была упряма. Раз она нашла Милоша даже в чужой стране, раз осталась с ним, то уговорить её вернуться домой будет непросто. Она не захочет покидать сокола, не оставит его в беде. Но как только Милош снова станет человеком, он не сможет скрывать свою настоящую натуру. Он не пожелает видеть рядом с собой Весю. Она больше не будет ему нужна, и сестре придётся уйти вместе с Дарой.
– Меня научили только тому, как проклятие наложить, – слова дались тяжело. – Я не знаю, как его снять.
Дара подняла голову и посмотрела на Дедушку. Был он задумчив и печален.
– Тогда я научу тебя прямо сейчас, а с утра отправляйся в путь. Нельзя больше время терять. Да и погода меняется. Сюда летит северный ветер, он меня не очень любит, назло поведёт княжича по твоим следам, так что задерживаться нельзя. А теперь покажи мне, что за вещицу сокола ты носишь в своём мешке?
Она и сама забыла об этом. Но почти сразу достала со дна изумрудную серьгу, провела кончиками пальцев по камню, вспоминая. Глаза Милоша были такого же удивительно яркого оттенка, так же затягивали вглубь. Они были ласковые, лукавые, страстные. Дара не хотела видеть в них ненависть.
Но пути назад уже не было.
* * *
Когда солнце уже поднялось высоко над деревьями, Дара собралась уходить. Старик собрал ей еды в дорогу, рыжий Дружок ласково полизал руку на прощание, и девушка вышла на улицу.
Ночной ветер принёс чёрные тучи, и всё вокруг стало белым-бело от снега. Дара запахнула кафтан потуже, перевязала пояс, пытаясь спастись от задувающего ветра. В одну ночь наступила зима.
– Иди на запад, внученька, – махнул в сторону рукой Дедушка. – До самой реки Модры. На левом берегу её стоит деревенька Гняздец. Ищи там сокола.
Дара поклонилась ему на прощание, перекинула мешок через плечо и пошла вперёд.
Она подумала о том, что так и не узнала, какому богу служил Дедушка и зачем всё-таки ей помог. И поняла, что боялась того момента, когда Милош обернётся обратно человеком. Но ещё больше она страшилась повстречать Вячеслава и посмотреть ему в глаза, объяснить, что не по злому умыслу погубила Добраву.
Дара потрясла головой, отбрасывая мрачные мысли, и поспешила вперёд, подгоняемая порывами ветра.
Когда избушка Дедушки почти скрылась из виду, Дара всё же обернулась, но не смогла разглядеть ни старика, ни его собаки, только крупного бурого зверя, бредущего по опушке леса.
