– Леший – не бог.
– Но и не человек. Да и требует он в уплату куда больше, чем моя богиня.
Чернава наконец остановилась.
– Я не поклоняюсь Морене так же, как остальные. Драган был воспитан волхвами, Здислава тоже была здесь задолго до меня. Я чародейка Совиной башни, Дара. Меня учили одинаково презирать всех богов, они противны мне за их желание управлять людьми, порабощать нас. Чародеям боги не нужны, в наших силах распоряжаться своей жизнью.
– Тогда почему ты теперь служишь Моране?
Чернава криво улыбнулась, и эта кривая улыбка показалась Даре ужасно знакомой.
– Потому что мне это выгодно. Морена помогает бороться с Охотниками и дарует мне силу. Ты слышала, что ни оборотень, ни нечистый дух не может пройти в Совин?
Дара кивнула.
– Морена помогает прорвать защиту. Поэтому я и Драган уже давно и часто бываем в столице, обернувшись воронами.
– Воронами?
– Мы трое оборотни, мы обращаемся птицами. Но если другой чародей в обличье животного не может пройти в Совин, то нам защита Охотников не страшна. Против смерти они бессильны.
– Я думала, что это невозможно…
– Нет ничего невозможного, – Чернава хищно усмехнулась и взяла Дару за руки, пальцы женщины были холодные, из их хватки хотелось вырваться, но Дара стерпела, чтобы не выказать собственной слабости. – Я могла бы научить тебя тому же. Если бы ты присоединилась к нам, то смогла бы обернуться птицей и полететь куда пожелаешь, подслушать любой разговор, выведать любую тайну…
Даре не стоило даже слушать Чернаву, но отчего-то её слова заставили сердце в груди забиться быстрее.
– И что бы от меня потребовалось? – осторожно спросила она.
– Только твоё согласие и желание помочь, – лицо Чернавы прояснилось. – Когда ты станешь одной из нас, я расскажу тебе всё, что пожелаешь узнать. И устрою так, чтобы тебя приняли в Совине как свою. Ни мне, ни Драгану туда ходу нет в человеческом обличье, люди в городе нас помнят, но ты – иное дело.
Дара задумалась, глядя в сторону. Милош гордился своим соколиным обличьем, пока она не заперла его в птичьем теле. И каждое обращение доставляло ему сильную боль. Придётся ли ей пройти через такую же муку?
– Мне нужно подумать. Пока я остаюсь здесь, у меня есть время.
– Не так уж много, – покачала головой Чернава. – На днях Милош отправится в Совин, а с ним и остальные. Тебя с собой не позовут, ты же знаешь. Но мы можем провести обряд этой ночью…
– Не торопи меня, – сердито прервала её Дара. – Я сама решаю, когда и что мне делать. И скажи, когда я стану Вороном, что вы от меня потребуете? За кем мне придётся следить?
– За тем же, за кем следим мы, – усмехнулась Чернава. – За королём Властимиром и его сыновьями, за ландмейстером Охотников Идульфом Снежным и его окружением. За всеми, кто стоит у власти.
Дыхание перехватило, Дара не сразу нашлась что сказать. Она отошла в сторону, не в силах больше терпеть чужие прикосновения.
– Но зачем вам это? Чего вы пытаетесь добиться?
– Свободы для всей Рдзении от влияния лойтурцев. Возвращения Совиной башни и нашей власти. Мира, где тебе не будут страшны ни Охотники, ни сам Создатель в его белых храмах.
Снова люди играли с ней в игры, правил которых Дара не понимала.
Чернава неохотно отступила в сторону.
– Я хотела бы рассказать тебе больше, но не могу, пока ты не доверишься мне. Я думала, ты и сбежала из Ратиславии, потому что хотела освободиться от власти Хозяина леса. Я думала, что ты, как и Злата…
– Что «как и Злата»?
– Пытаешься защититься от него.
– Он сам отпустил меня.
Лесную тишину разорвал хохот. Чернава схватилась за бока, точно её разрывало изнутри от смеха, и в жизни она не слышала веселее шутки.
– Отпустил? Хозяин леса? Какая ты простодушная, Дара. Он не отпустит тебя никогда, даже после смерти. Моя богиня просит тебя посвятить ей жизнь и верно служить. Морене всё равно, кого ты любишь и ненавидишь. Она не накажет твоих родных, пока ты верна, не осудит за убийство, что сделано в её славу. Но Леший… Леший, – повторила Чернава, скалясь. – Ему нужна твоя жизнь и твоя смерть, твоя плоть и плоть твоих детей.
Лицо Дары окаменело. Она сложила руки под грудью.
– О чём ты?
– Ты не знаешь? Разве лесные ведьмы не рассказали тебе?
– Лесных ведьм давно нет. Я единственная.
– Вот как…
Человек, побывавший в Великом лесу, не мог об этом не знать. Значит, Дара зря искала в Чернаве то, что желала увидеть. Зря обрадовалась. Зря искала знакомые черты. Чернава просто носила то же имя, что и её мать. Она была всего лишь одной из многих чародеев, что скрывались по всему свету от карающих рук Ордена Холодной Горы.
Дара испытала досаду. Она, кажется, успела поверить, что их встреча была чем-то большим. Долгожданной находкой, которую она так долго искала.
– Так ты расскажешь мне, что знаешь о лешем? – Больше всего ей хотелось поскорее уйти из леса и вернуться в деревню, но Дара не могла теперь оборвать разговор.
Поджав тонкие губы, Чернава облокотилась спиной о дерево, скрестила руки, и теперь они с Дарой походили на отражение друг друга.
– А что ты хочешь знать?
– Почему ты считаешь его хуже Мораны?
Чернава закатила глаза и вздохнула, точно устала от разговора.
– Поверить не могу, что ты до сих пор ничего не поняла.
– Ты не очень хорошо объясняешь.
От Чернавы несло недовольством.
– Задайся вопросом, Дарина, почему из всех богов только у лешего есть плоть? Почему он единственный не может покинуть границ Великого леса и почему его жизнь связана с ним?
– У водяных и русалок есть плоть.
– Водяные лишь принимают оболочку, что показывают нам, а русалки это мертвецы, Дарина. Они были людьми, пока духи не утащили их в Навь и не изменили их тела. Леший же по могуществу равен богам наших предков, только в отличие от них, зависит от своей плоти.
– Я не понимаю.
– Конечно не понимаешь. Твоему Хозяину невыгодно, чтобы ты что-то понимала. Он будет рад, если ты до конца своих дней останешься слепым глупым котёнком в его лапах. А Злата была умнее. Видимо, потому, что успела научиться у других лесных ведьм. И как только все её учителя передохли, она бежала из леса без оглядки.
– Ты можешь хоть что-нибудь сказать прямо, а не играть со мной в загадки? – разозлилась Дара.
– Если я скажу тебя прямо, то ты не поверишь. А когда дойдёшь своим умом, то прибежишь к моей госпоже за помощью. Потому что только она может избавить тебя от власти лешего. Только смерть имеет власть даже над богами.
