– Тебе правда хочется знать?
– Нет.
Пожав плечами, он посмотрел обратно на дорогу. Вряд ли стоило ждать, что Охотники придут в Гняздец основным путём. Они подкрадутся осторожно, так, что никто и не заметит. Но Милош всё равно всматривался в развилку на другом конце деревни и ждал.
В груди разрасталось старое забытое чувство, что давно ушло в спячку, подчинившись силе трав и снадобий королевского целителя. Оно затихло и опустило голову к самой земле, но не исчезло бесследно. Когда-то Милош точно так же сидел на крыше дома, всматривался в городские улицы и ждал. Целыми днями и вечерами он отказывался спускаться. Он боялся, что внизу, запертый в своей комнате, он не сможет сбежать, когда придут они.
– Я сама видела, как Чернава из ворона обратилась человеком прямо на дороге, – произнесла Дара. – И тогда же я заметила кого-то ещё. Он наблюдал издалека. Может, это был сегодняшний Охотник.
– Может быть.
Прежде Милош не обращал внимания на Воронов. Они жили своей жизнью: приходили и уходили в разное время, ничего почти не говорили. Стоило быть внимательнее, но Милош потерял бдительность, положившись на Стжежимира.
Долгие годы учитель вёл какие-то дела с Воронами. Он сторонился других чародеев даже во времена Совиной башни, только поэтому его и не тронули: никто не подозревал целителя в связях с колдунами. Но с Воронами всё было иначе…
– Ты так и не сказал, возьмёшь ли меня с собой в Совин, – снова нарушила тишину Дара.
Невольно Милош коснулся груди, того места, где за пазухой было спрятано послание от учителя. Драган передал письмо ещё на кладбище, когда они хоронили убитого Охотника.
– Зачем тебе в Совин?
– Мне больше некуда идти.
Сдержать злорадную усмешку получилось нелегко. Девчонка нуждалась в нём, в его помощи. Ей стоило научиться умолять.
– Возвращайся домой.
– Я не могу.
– Почему?
– Я не могу, – сердито повторила она, свела брови на переносице.
Кажется, однажды у них был похожий разговор.
– Думаю, тебе стоит всё объяснить, если хочешь заслужить моё доверие. А точно доверять я тебе никогда не смогу, – произнёс он с притворной жалостью. – Не догадываешься почему?
– Что написал Стжежимир?
Столько упрямства, столько неистовства в одной кметке.
Милош всё-таки не смог сдержать улыбку.
– Написал, что такая бедовая девка, как ты, ему не нужна, – он щёлкнул Дару по носу, глаза сверкнули яростью, и Милош готов был поклясться, что она хотела откусить ему палец. – Мой учитель не глупец. Мы так долго смогли оставаться незамеченными в городе только потому, что были осторожны, – он придвинулся ближе, губами потянулся к её губам. Слова вырвались из него с обидой и болью. – Ты навлечёшь беду на нас всех. Если хочешь лучшего для своей сестры, так оставь её с нами, дай Весе прожить свою жизнь спокойно, а сама убирайся прочь.
Она стиснула зубы, просипела обиженно, горько и спрыгнула с крыши. Баня была низкой, Дара приземлилась ловко, как кошка. Ушла, шурша палой листвой под ногами. Хлопнула дверь в дом.
Только тогда Милош достал бересту из-за пазухи, проглядел в который раз строки, написанные знакомым мелким почерком:
«Лесная ведьма нужна мне. Проследи, чтобы она тебе доверяла».
Как будто учитель сам не знал, что доверие между ними невозможно.
Что ж, пусть придётся и вправду позвать Дару с собой, так хоть насладиться её бессильной злостью Милош успел. Он решил, что расскажет ей правду утром.
Чувствуя досаду, он скрутил бересту и хотел уже убрать, как вдруг застыл. Стжежимир передал письмо с Драганом – с Вороном, которому никогда не доверял. Учитель много лет общался с ними, но Милошу всегда говорил быть осторожным.
Снова открылась дверь, и Дара выбежала на улицу, умчалась прочь к полям. Чародей проследил за ней взглядом. Чернава единственная старалась подружиться с лесной ведьмой. Ни Здислава, ни Драган с ней не общались.
Милош снова развернул бересту и лихорадочно перечитал строчки раз за разом.
«Лесная ведьма нужна мне. Проследи, чтобы она тебе доверяла».
Ему, никому другому. Не Воронам. Не оборотням. Не людям, которые поклонялись Моране-смерти.
Покачнулась ветка калины: на неё приземлился дрозд, клюнул одну ягоду, распробовал. Милош наклонился чуть вперёд, и птица тут же взлетела, унеслась прочь.
Сами собой разжались пальцы, из ладони выпала гроздь алых ягод. Милош вскинул голову, взгляд его устремился на прямую дорогу, что убегала прочь из Гняздеца.
Вороны всегда были осторожны, почти два десятилетия они жили на одном месте и не привлекали к себе лишнего внимания. Чернава обратилась из ворона в человека прямо на глазах у Охотника. Неосторожно, опрометчиво, глупо. А глупой она уж точно не была. Хитрой, жестокой, коварной, но не глупой.
Значит, она хотела, чтобы её заметили Охотники.
* * *
Дара потянула Весю за рукав.
– Нам нужно поговорить.
Она переплела их пальцы. Удивлённая сестра будто неохотно прошла в сени.
– Что ещё такое?
– Попроси Милоша взять меня с вами в Совин. Он только издевается надо мной.
На мгновение Веся замешкалась, и на лице её отразилось нечто новое, незнакомое. То, чего не было в прежней Весе – в простодушной девушке из Заречья. Дара не знала этому названия, но вдруг почувствовала, как легко выскользнула рука сестры из её пальцев.
– А зачем тебе с нами в Совин?
– Ты что, без меня собралась идти?!
– Почему нет?
Вопрос прошелестел почти неслышно. Стыдливый, пугливый, но ранящий, как острый шип.
– Я должна позаботиться о тебе, – проговорила Дара, едва шевеля губами.
– Не переживай, я справлюсь. Можешь возвращаться домой, ты же хочешь, я знаю, – прощебетала Веся с привычной беззаботностью, но стыд и лукавство окрасили её щёки багрянцем.
– Я не могу вернуться.
– Почему?
– Потому что князья меня ищут, а леший хочет, чтобы я служила ему. Веся, я могу укрыться только в Совине, где нет чар.
– Там тебе опасно, в городе повсюду Охотники.
Дара снова схватила сестру за руки, заглянула в глаза. Она готова была упасть на колени, обхватить Весю за ноги и не отпускать от себя. Это была её сестра, её родная кровь. Веся любила Дару, одна-единственная любила, когда все остальные отвергали.
– Стжежимир меня научит чародейству. Я смогу защитить тебя.
И себя тоже. Дара устала бояться и бежать. Устала подчиняться.
– От чего защитишь? В Совине мне ничего не грозит, там люди живут мирно, а колдовать вовсе запрещено, – сестра вырвалась, попятилась к двери. – Ты не знаешь ничего, ты не была там.
