Олоко был хмур и молчалив. Он шёл последним, осторожно ступал вслед за княжичем. Впрочем, неразговорчивость парня не удивляла Вячеслава, по-ратиславски Олоко говорил с трудом в отличие от своей сестры.
– Вы давно живёте на болотах?
– Очень давно, – голос Югры прозвучал радостно. – Мы с Олоко нигде больше не бывали.
– А в Ниже? – напомнил Вячко.
– Один раз очень давно. Там плохо.
– Почему? – спросил княжич и тут же пожалел о собственном любопытстве, потому что вопрос неожиданно расстроил охотницу. Она переменилась, улыбка исчезла с её лица.
– Люди злые, – сказала Югра.
Она пошла впереди, больше не оборачиваясь, отчего Вячко не мог разглядеть её лица.
– Тебя обидели?
– Не меня, мой народ, – пояснила Югра. – Нас прогнали далеко, отобрали все земли. Мы оставили свои дома и теперь прячемся.
Вячко растерялся. С тех пор как князь Ярополк велел заложить город Нижу, многие племена, большие и малые, сами собрались под его знамёнами. Они подчинялись законам и платили дань. Встречались недовольные, те, что требовали больше прав и больше земель для себя, но златоборские князья умели уговорить их вождей, задобрить подарками и лестью. В Ратиславии царил мир. Неужели Вячко что-то не знал о том, как правил в Ниже его брат?
Во время привала выпала возможность наконец поговорить.
– Расскажи, что случилось с твоим народом?
Охотница пытливо разглядывала Вячко, решая, стоит ли отвечать.
– Мы много лет жили в этих землях, пока не пришли чужаки. И тогда нам пришлось уйти.
– Почему? Вас обижали?
– Убивали.
Больше она ничего не сказала, как бы Вячко её ни упрашивал.
А к вечеру они пришли к дому охотников.
Он стоял на высоких сваях, и чтобы подняться, нужно было забраться по приставной лестнице. Югра достала из-за пазухи дудочку, дунула в неё, и разнёсся раздражающий звук, точно сотня комаров окружила их со всех сторон.
Дверь приоткрылась, и показался невысокий старик в драных одеждах. Он смотрел перед собой, не поворачивая головы. Югра крикнула что-то на незнакомом языке, и старик скрылся в доме ненадолго, вновь показался в дверном проёме, держа в руках лестницу. Он спустил её вниз, Югра проверила, крепко ли та встала на топкую землю, и полезла первой, за ней Вячко.
Дом оказался тёмным и сырым, пропахшим насквозь болотной гнилью. Мебели не нашлось вовсе, у стен на полу лежали в беспорядке шкуры, посередине стояла жаровня, а над ней в потолке зияла дыра, через которую уходил дым.
А на деревянных столбах, что держали крышу, были вырезаны знаки животных: заяц, собака, крылатый змей.
Вячко насторожённо осматривался, по привычке продумывал, как действовать в случае нападения, а хозяева рассматривали его самого.
Старик был такой же невысокий и желтокожий, как и его внуки. Вячко взглянул на него и едва сдержался, чтобы не отшатнуться назад, встретившись с совершенно белыми глазами Ики. Радужка отчего-то была белой, и только зрачки чернели в странных пугающих очах.
Вячко совладал с удивлением и низко поклонился, пожелав Ики долгих лет жизни, но тот не ответил. Старик, прищурившись, посмотрел на гостя и перевёл взгляд на внучку. Югра снова заговорила на родном языке. Вячко наблюдал за хозяевами и пытался понять, о чём они вели речь. Девушка говорила, её дед молча кивал, мотал серебряной тонкой косичкой за спиной.
– Ики ослеп от старости, – после объяснила Югра Вячеславу. – Поэтому у него такие глаза. Ты не пугайся.
Вячко кивнул, недоверчиво поглядывая на старика. Встречались ему в Златоборске и те, что потеряли глаза в бою, и те, чьи очи остались на месте, но утратили способность видеть. Становились они тогда бледными, будто краску водой смывало, но никогда молочно-белыми.
– Ты понравился ему, – продолжила тихо шептать Югра. – Он разрешил тебе остаться.
Вячко кивнул и коротко поблагодарил за приглашение. Ики не ответил. Он не понимал по-ратиславски.
Тем же вечером, когда княжич захотел расспросить старика о дороге к Великому лесу и попросил Югру перевести, девушка уговорила обождать:
– Сегодня только вернулись. Отдохни, утопленник, сил наберись, – усмехнулась она. – Я приготовлю саламат из той утки, которую подстрелил Олоко. Тебе понравится. Будь нашим гостем, у нас никто не бывает.
И Вячко согласился. Вечером они собрались у жаровни, расселись в круг на старых, проеденных молью шкурах. Валил дым, уходя в небо, дом довольно трещал от тепла, а за его стенами на болотах беспокойно хлюпала трясина.
Ужин был вкусным, а разговор – приятным. Вячко угостили напитком, который сохранил на «особый день» Ики. Это был крепкий, горький настой, от которого по телу разливался жар. Усталость и леность охватили княжича. Олоко, мастеря стрелы, поглядывал на него с неодобрением. Сам он пить не стал и, покончив с ужином, отсел в сторону. Ики быстро поел и, укутавшись в шкуры, задремал.
У огня осталась одна Югра. Она расспрашивала Вячко о его жизни, о Златоборске и обо всей Ратиславии.
– Расскажи, а правда, что в ваших землях есть люди-ящеры? – спросила она.
Вячко пьяно засмеялся.
– Ты, верно, говоришь о Змеиных царях? – догадался он. – Но они живут не в Ратиславии, а далеко за морем. Очень давно, ещё до моего рождения, мой дед, князь Ярополк, сразил их Царя и…
Он запнулся, осознав, как глупо проговорился. Никогда прежде не замечал он за собой такой болтливости. Рука, которой он держал кружку, вдруг стала непослушной и тяжёлой, и напиток едва не пролился на пол.
Югра переглянулась с Ики, который, как вдруг выяснилось, не спал. Олоко молча привязывал перья к стреле.
– Значит, твой дед – князь, – произнесла задумчиво Югра. – Это по-вашему – владыка, верно?
– Я… я, – запинался Вячко, не в силах придумать отговорку. – Верно, мой дед был владыкой, правителем.
– И ты тоже? – с любопытством спросила охотница.
Ики не сводил с княжича своих белых глаз, отчего Вячко сделалось не по себе.
– Нет, пока нет, – неохотно признался он. – Я служу в дружине.
– А потом?
– Потом стану княжить, но буду подчиняться старшему брату.
– Ты боишься, – будто с удивлением заметила Югра.
Вячко возмутился её словам.
– Я вовсе не боюсь, но…
– Тебе и не стоит, огонёк, – улыбнулась она. – На болотах никому нет дела до князей и царей. Мы здесь все равны.
Больше они не заговаривали о Ратиславии, и он успокоился. Югра отдала гостю шкуру оленя, чтобы укрываться от холода ночью, и стоило Вячко опустить голову и закрыть глаза, как он провалился в глубокий сон.
