Вмиг личико девушки исказилось, из груди вырвался крик.
– Жжётся! – зарыдала она. Плач сорвался на пронзительный визг. – Жжётся!
Она засучила ногами, вырываясь, завизжала. Командир оскалился, прижал меч плотнее.
– Отпусти! Отпусти!
Ежи позабыл на мгновение о своих связанных руках, кинулся к девушке.
– Отпусти её!
Но его толкнули в плечо, и он упал на спину, барахтаясь, будто перевёрнутый кверху лапками жук.
Командир убрал меч от лица Веси, ногой отпихнул её в сторону. Девушку тут же подхватили под руки двое Охотников. Она плакала, молила о пощаде. Лица Охотников оставались безучастны. Ежи с ужасом наблюдал, как Весю оттащили в сторону, как привязали к дереву, а на руки надели кандалы из того же металла, что и мечи, скованные в Холодной горе. Веся завыла от боли, когда кандалы опалили кожу на запястьях. Кто-то из Охотников ударил её по лицу, чтобы она замолчала. Ежи вздрагивал от каждого крика, словно чувствуя её боль.
Командир подошёл к нему, глядя сверху вниз с нескрываемым отвращением.
– Не побоялся соврать мне? – процедил он. – Мне?!
– Она не ведьма, – упрямо проговорил Ежи. – Клянусь, она не ведьма…
– Только ведьму может обжечь мой клинок. Тебя, – он указал остриём клинка на пленника, – он не тронул.
Ежи в смятении обернулся, пытаясь разглядеть Весю. Она не могла быть ведьмой. Она не могла быть злой, проклятой Создателем дочерью Аберу-Окиа, наполовину человеком, наполовину тварью Нави. Веся была красивой и доброй, чистой и искренней. Она не могла.
– Мне хочется думать, что ты действительно верил, будто бы она обычный человек, – задумчиво произнёс командир. – Но эта девушка проклята от рождения.
Он повернул голову, пристально разглядывая Весю. Ежи услышал, как она тихо плакала.
– Её казнят на рассвете, как и должно поступать с ведьмами.
Слова не сразу обрели свой смысл, слишком страшными они показались, слишком жестокими.
– Нет, нет, она не ведьма…
Он должен был сказать им, что ларец украли у фарадалов и он принадлежал вовсе не Весе. Ежи должен был её спасти, но он не смог издать ни звука и начал задыхаться. Внутри всё сжалось, пересохло. Он согнулся до земли, содрогаясь от кашля. Болезнь точно почувствовала его слабину, вырвала воздух из груди и насыпала туда песка и камней. Ежи сотрясался от кашля всем телом, из глаз пошли слёзы. Он покраснел, не в силах вздохнуть.
Из-за спин Охотников вышел мужчина в монашеской рясе. Наклонился, погладил его по спине.
– Тише, несчастный мальчик, – проговорил он тихо.
Ежи долго лежал, приходя в себя. Кашель постепенно затих, но внутри, как это всегда бывало после приступа, стало сухо, точно в раскалённой печи.
– Господин, я прошу вас пощадить этого мальчика. Хотя бы до возвращения в Совин, – попросил монах. – Думаю, мальчик мог бы искупить свою вину.
Командир хмуро посмотрел на монаха и Ежи.
– До возвращения в Совин тогда пусть живёт. Его судьбу решит ландмейстер, – он поправил белый плащ на плечах. – Берт, подойди.
К костру подошёл высокий худой парень.
– Следи за ним и за ведьмой, – распорядился командир. – Всем остальным отдыхать, завтра непростой день.
Ежи отвели к костру, руки оставили связанными. Потянулось ожидание.
Разум прояснялся. Хрустело дерево, умирая в огне. Пели встревоженно ночные птицы. Охотник Берт скрёб деревянной ложкой в миске, доедая ужин. Шептал молитву монах. А у высокой сосны тихо плакала Веся. Командир пригрозил вырезать ей язык, и девушка притихла. Ежи не мог её увидеть, но сердцем чувствовал страх и боль, всем своим существом он стремился к ней.
Он качался на волнах забытья, то погружаясь на глубину, теряясь в своих чувствах и страхах, то выныривая на поверхность. И в мгновения просветления Ежи изо всех сил пытался придумать, как им спастись.
Среди Охотников насчиталось десять человек. Все легли спать, оставив на страже самого молодого из них – Берта. Монах сам не пожелал отдыхать.
Они ждали рассвета. С первыми лучами было принято казнить ведьм, чтобы Создатель взглядом своим прожёг нечистых существ, чтобы изгнал огнём и светом детей Аберу-Окиа.
Ежи с удивлением осознал, что плакал. По щекам его текли слёзы, воздуха в груди не хватало.
Он должен был соврать, что ларец принадлежал ему, но испугался, промолчал, спасая собственную жизнь. И теперь Весю не спасти.
Никто не мог им помочь. В мыслях Ежи повторял молитву, прося Создателя спасти его и Весю. Монах долго наблюдал за ним.
– Ты молишься? – спросил он. – Или колдуешь?
– Молюсь.
– Значит, ты веришь в Создателя?
Ежи кивнул, и мужчина улыбнулся.
– Меня зовут Анджей. Я бывший монах из монастыря Святого Фиофана.
В ответ Ежи представился.
– У тебя хорошее имя, Ежи. Троутоское, – он придвинулся ближе. – Скажи, ты понимаешь, почему это необходимо? Почему ведьм преследуют и казнят?
Бывший монах говорил спокойно, вкрадчиво, будто не было на свете лучше и занимательнее вопроса, чем охота на ведьм. На его тонких губах играла блаженная улыбка.
Ежи услышал, как громко вдалеке всхлипнула Веся, и обернулся на звук.
– Правда понимаешь? – переспросил монах. – Аберу-Окиа была всего лишь тенью Создателя. Как и всякой женщине, ей положено было по природе своей оставаться покорной мужчине, но она была полна коварства и зависти. Втайне она родила от мрака и холода полчища и полчища чудищ, духов, языческих богов и колдунов, она научила их, как украсть силу Создателя, и каждый из них по крупице, по чуть-чуть стал забирать свет у нашего мира. Из-за детей Аберу-Окиа приходит зима каждый год, из-за них болеют и умирают невинные люди. Это они соблазняют людей творить зло, они разрушают наши жизни.
Костёр вспыхнул ярче, когда Берт подбросил хвороста. Ежи поёжился. Он не чувствовал тепла, хотя сидел близко к огню.
– Когда Создатель явился Константину-каменолому в ночь Золотого Рассвета, то сказал так: «Двуликий сын Луны и две его дочери украдут мой свет, чтобы принести тьму. И когда сгорят города людей, а лето обратится в вечную зиму, явится носитель света и призовёт меня обратно. Люди тоже будут звать меня, и я тогда явлюсь, – голос монаха дрогнул. – Явлюсь и воздам каждому по заслугам».
Ежи молчал. Скрестив руки и прижав к груди колени, он пытался согреться.
– Ты понимаешь, почему ведьмы опасны для рода человеческого? – снова спросил монах. – Почему мне пришлось покинуть стены монастыря и отправиться к Холодной горе?
Ежи кивнул. Он понимал, он верил, его так учили в храме. Но была не только ведьма с мельницы Дара, были ещё Милош и Стжежимир. Была Веся, которая вовсе не умела колдовать.
