Она неуверенно кивнула, лихорадочно вспоминая, как следует обращаться к князю.
– Да.
Ярополк будто не заметил её скованности. Дара стояла, почти прижавшись спиной к стене. Князь подошёл ближе, остановился в полушаге. И только тогда Дара заметила, что в руках он держал большой ларец.
– Мне рассказали о твоём желании увидеть Златоборск.
Прямо и смело он посмотрел ей в глаза, отчего Дара, пожалуй, впервые в жизни смутилась, опустила взор к полу. Щёки её вдруг запылали.
– Мой брат позабыл о правилах гостеприимства, прошу за него прощения. Если ты не против, я был бы рад сопроводить тебя.
Она почувствовала, как по шее стекали капли воды. Лицо, всё ещё мокрое после умывания, горело, будто в груди пылала жаровня.
– Знаешь, я несказанно рад нашей встрече, – голос князя был низким, рокочущим, точно огонь в кузнечной печи. – Быть может, для тебя она ничего не значит, но для меня… Пусть моя мать родом с Благословенных островов, но отец – сын княгини Златы. И я помню её…
– Саму княгиню Злату? – не поверила Дара.
– Да, представь себе, – он улыбнулся так, что сердце сжалось.
Голос у Ярополка был, пожалуй, не так выразителен, как шепчущая и чарующая манера говорить у Милоша. Но он стоял слишком близко и весь пылал жаром. Дара разглядывала золотые застёжки на его одеждах, сделанные по подобию Ока Создателя, и боялась снова посмотреть в глаза Ярополку.
– Пусть я был совсем несмышлёным мальчишкой, но помню, как она… сияла. Ярче солнца. Злата была необыкновенной женщиной.
Даже слушать его было волнительно.
– Я принёс тебе подарок, – Ярополк протянул ларец, и пришлось принять его одеревеневшими пальцами.
– Я не заслужила твоих подарков, князь, – проговорила Дара, охваченная не знакомой прежде робостью.
Раньше она не раз замечала, какими застенчивыми и зажатыми становились девушки, когда юноши одаривали их вниманием и ласковыми словами. Дара всегда смеялась над ними. И вот она стояла, боясь пошевелиться, и отвечала тонким, будто чужим голосом.
Но одно дело простой деревенский парень, а другое – старший сын Великого князя.
Ярополк нависал над ней будто гора. Он пугал Дару, привыкшую, что люди либо были послушны её воле, либо вовсе сторонились.
– Ты дорогая гостья в доме моего отца, – произнёс Ярополк. – И всех нас поразила твоя сила…
Она промолчала, встретившись со взглядом пронзительных очей.
– Я говорю не о чародействе, но о другой силе. По мощи своей она не уступает колдовству. Слышала ли ты об Анне Лекоской?
Дара легко мотнула головой, зазвенев височными кольцами.
Князь стоял так близко, что порядочные люди посчитали бы это неприличным. Дара не знала, что и думать. Сердце трепыхалось в груди. Она заглянула князю в глаза и уже не смогла отвернуться.
– Анна была дочерью царя на острове Лекос, что в Империи. Говорят, что ничто не могло сравниться с её красотой, красотой истинной троутоски. Косы её были чернее ночи, а глаза зеленее изумрудов. Кожа нежная как шёлк, а голос точно у чарующей Аберу-Окиа, что красотой заманивает людей в свои сети.
Ярополк говорил вкрадчиво, мягко, но голос – сильный и грубый – будто противился ласковой речи.
– Пришла пора для Анны Лекоской выйти замуж. Её жених был достойным мужчиной. Он мог стать хорошим правителем и пришёлся по сердцу невесте. Но в день её свадьбы в Анну влюбился лучший друг жениха, богатый и влиятельный человек. Он похитил невесту прямо со свадебного пира и, не размышляя, убил собственного друга.
В глазах князя бушевала буря, и Дара услышала рокот волн.
– Семья жениха мстила без всякого милосердия и семье предателя, и самой Анне. Не остановила их даже царская кровь, даже страх перед Создателем. Анну и её родных убили, и Лекос остался без правителя, без защиты и без божьего благословения. Создатель прогневался на людей и наказал их. До сей поры земля острова мертва и не даёт ростков, а дети всех лекосцев рождаются больными и слабыми.
– Я не понимаю тебя, князь, – проговорила Дара, хмурясь.
Тёплые грубые пальцы коснулись её лба, разглаживая морщины. Дара вздрогнула и чуть не выронила ларец, который крепко сжимала в руках.
– Я хотел объяснить тебе, сколь великой силой обладает женская красота, – совсем тихо сказал Ярополк, и Дара почувствовала его дыхание на своей коже.
Она отшатнулась назад, упираясь спиной в стену.
– Прошу, не бойся, – попросил Ярополк, провёл кончиками пальцев по виску и ниже к губам, остановился у самых уголков. – Тебе нечего со мной опасаться. Напротив, я хочу, чтобы ты была в безопасности.
Князь ушёл.
Дара осталась стоять, крепко держа в руках ларец, почти позабыв про него. И вздрогнула, когда взгляд упал на резную крышку. Что мог подарить ей князь Снежного? Серьги или браслеты? Может, бусы?
Дара облизала пересохшие губы. Она неожиданно для себя почувствовала дрожь в ногах и присела на корточки, осторожно поставила ларец на пол, непослушными пальцами открыла его.
В нём лежал нож. Длинный, боевой, в простых кожаных ножнах. И на деревянной рукояти его было выгравировано кайло, обрамлённое солнцем.
Глава 17
Ратиславия, Златоборск
Месяц вересень
Горяй погасил свечу и поставил разогретый бутылёк на стол. Как и всегда, он ничего не сказал, но вид у него был невесёлый. Дара слизнула каплю крови с пальца, подошла ближе к столу, нагнулась.
– Так что со мной не так?
– Ммм? – Горяй запустил пальцы в пшеничную бороду, почесал подбородок. – Всё так. Всё так.
– Но ты недоволен.
Медленно он опустился на лавку, придвинул к себе бутылёк с кровью Дары, уставился в него, пытаясь найти ответы на свои вопросы.
– Я не недоволен. Я не понимаю.
Дара присела напротив Горяя, положила голову на стол, подперев щёку руками. Кровь в бутыльке отливала багрянцем.
– Она не изменилась, – чародей легонько постучал ногтем по стеклу. – У человека загустела бы, у чародея осталась бы жидкой, а твоя должна была обратиться в огонь.
– Почему?
– Потому что ты лесная ведьма. Ты часть источника.
Кровь осталась жидкой, как у обычного чародея.
– Может, ты ошибся?
Между бровей Горяя пролегла морщина.
– Нет. Я видел, когда тебя только привезли, как твоя кровь обращалась в пламя и искрила.
Что, если проклятие вытянуло всю силу из Дары и она стала свободна? Раз лешему она была не нужна, а князю ничем помочь не могла, наверное, Дара могла вернуться домой?
