– Ох…
Подогнулись ноги. Сквозь черноту Дара увидела распахнутую печь. Огонь заплясал весело, оскалился жадно.
– Пусть ты ле-ссная ведьма, а вс-сё р-равно девчонка. С-смер-ртная…
Пламя вспыхивало ярко, но в глазах у Дары всё равно чернело. Грудь прожгло насквозь, рот песком засыпало. Она захрипела, не смогла ни слова сказать. Заскребла пальцами по чёрным доскам. Ногтями содрала сажу.
– С-смертная-мёр-ртвая…
Её найдут только утром. Холодной. Слабой. Неживой.
Духи ликовали, улюлюкали восторженно. Лесная ведьма умирала. Лесная ведьма оказалась их слабее.
– Наше мясо.
– Наши кости.
– Наша сила.
– Наша. Наша.
Они подкрадывались со всех сторон. Дара зарычала в отчаянии, когда кожу её прокусили. И в груди вместе с болью, со страхом, с ожиданием смерти восстало что-то, чему она не знала названия. Ногтями Дара проскребла по полу. Взмахнула рукой, но анчутки впились крепко, так сразу не сбросить.
Огонь выглянул из приоткрытой печи, потянулся к ней языком. Совсем как в лесу, как в яме, где обитал жыж. Но коснуться её дух пока не решился.
Кто-то опустился рядом на пол. Дара различила босые мужские стопы.
– Нарушенное слово карается смертью, – его голос звенел, точно мороз в зимнюю ночь.
Тавруй всегда был рядом, всегда ждал, когда Дара окажется слишком слаба, чтобы сопротивляться.
Медленно он протянул руку, коснулся её щеки. Пальцы мертвеца обожгли холодом.
– Пора…
Если он убьёт её, Дара никогда не найдёт Весю.
– Заплатить.
Он схватил её рукой за горло и поднял, заглянул в глаза. Чёрные, пустые, мёртвые. Анчутки завизжали в истошной радости. Тавруй потянулся к Даре, коснулся губами её губ.
И Дара отпрянула назад, взвизгнула, вскрикнула, вскинула руки. Упала обратно на доски.
Земля откликнулась. Яростью и болью ответила. Пол заходил ходуном, затрещал. Скрипнула печная труба.
– С-стой!
Из печи к ней кинулся огненный дух, Дара толкнула его в сторону. Голой ладонью толкнула, точно живого, и не почувствовала боли. Пожар внутри неё был сильнее, жарче, ярче. Бурной волной он хлынул из груди, из сердца, из крови. Вместе с отчаянием, вместе с яростью.
Её огонь не жёг, но разрушал. От него зашатались стены, завыл ветер над крышей, застонала земля под полом. Всё вокруг содрогнулось. И печной огонь нырнул в укрытие, закопался в угли, затих. Заверещали анчутки, бросились в разные стороны. Банник спрятался в подпол.
Дара опёрлась рукой о стену, поднялась на ноги. Кулаком стукнула по дереву, и дверь парилки сорвалась с петель, влетела в противоположную стену.
На полу валялась переломанная лавка, которой подпёрли дверь.
Напоследок Дара оглянулась. Тавруй исчез, духи скрылись, и только печное пламя дрожало, страшась мести. Создания Нави признавали только силу, только её боялись.
Дара перешагнула через накренившийся порог, вышла в предбанник. Провалились потолочные доски в нескольких местах, упали прямо на стол и лавки. Вся баня была разрушена.
Свежий воздух ударил в голову, Дара вдохнула полной грудью и тут же закашлялась, согнулась пополам. Её чуть не убили. И люди князя, и духи Нави, и ненавистный Тавруй. Они все желали ей смерти. Нельзя было оставаться в Златоборске. Бежать. Немедленно бежать.
Постепенно размеренным стало дыхание, и в голове прояснилось. Дара попыталась достать одежду из-под завалов, но дотянулась только до кафтана, накинула его на мокрое тело и вышла, шатаясь, на улицу.
Ярко горели пламенники, слепили. Вокруг бани собрались стражники, с ужасом они смотрели на Дару. Неужто пришли сжечь ведьму? Она остановилась, оглядела всех по очереди, сложила руки, готовая ударить, как научил Аука. Пусть только сунутся.
Мужчины стояли вплотную друг к другу. Все при оружии. Дара не помнила ни одного из них. И она никого бы не пожалела. Если сделают хоть шаг…
– Я так и подумал, что это ты, Дарина.
Стражники расступились, пропуская Снежного князя. Он улыбался так весело, точно услышал хорошую шутку.
– Ты весь двор на уши подняла. Чем тебе так не понравилась баня, что ты решила её разрушить?
Недоверчиво Дара оглянулась. Крыша накренилась набок, кирпичная труба разрушилась, обвалилась на землю, и тонкий дымок поднимался через дыру.
– Кто-нибудь, потушите огонь внутри. Не дай бог, ещё пожар начнётся, – распорядился Снежный князь. – Дарина, – он подошёл ближе, – ты в порядке?
Она проговорила едва слышно:
– Кто-то запер меня внутри.
Синие глаза князя блеснули точно лёд.
– Ты уверена?
В его голосе было столько власти, столько воли, что Дара вдруг усомнилась во всём, что случилось с ней.
– Я слышала шаги и не смогла после открыть дверь, – пробормотала она. – Её подпёрли лавкой. Кто-то хотел, чтобы я задохнулась в парилке.
Взгляд князя потеплел, губы тронула мягкая улыбка. Ярополк положил руку ей на плечо, поправил мех на воротнике, слегка касаясь щеки.
– Ты в порядке?
– Я да, зато твоя баня нет, князь.
Он засмеялся и будто вмиг помолодел на несколько лет.
– А я дал тебе какой-то нож, – произнёс Ярополк с улыбкой на губах. – Зачем тебе нож, когда ты можешь разрушить целый город?
Невольно Дара снова посмотрела на баню. Верно, всю клеть придётся разбирать и заново строить.
– Значит, всё-таки твой дар не спит? – спросил задумчиво Снежный князь.
Дара не осмелилась посмотреть ему в глаза, чтобы не увидеть скрытых мыслей и не выдать своих. Она стояла прямо и наблюдала за людьми, что торопились к бане со всех концов детинца. Все они смотрели на лесную ведьму с любопытством и страхом.
– Больше нет.
* * *
Весь дворец не спал. Княжеские придворные, слуги, дружинники – все вышли на улицу, несмотря на позднее время. Вести разлетелись быстро: лесная ведьма разрушила баню.
Вячко увидел, как Ярополк повёл Дарину обратно ко дворцу, и вздохнул с облегчением. Девчонка выжила, что бы ни сделали с ней люди отца.
У крыльца Вячко заметил Горяя. Чародей пучил глаза от страха и хватался за голову. Кажется, он и сам не знал, что собирались сделать с его подопечной.
По толпе пробежал тихий ропот. Лесная ведьма в столице. Больше её не укрыть, больше не притвориться, что гостья князя обычная травница. Дарина прошла вместе со Снежным князем во дворец, слева от неё семенил встревоженный Горяй. Слухи быстро достигнут соседних княжеств, а после и государств.
