Если бы проект Уварова одобрили, Академия, безусловно, стала бы самым масштабным европейским учреждением по изучению Азии. В 1810 г., когда он опубликовал свою брошюру, единственными европейскими учреждениями, посвященными изучению восточных языков, являлись Ecole spéciale des langues vivantes orientales
652, основанная в Париже 15 годами ранее, и Orientalische Akademie – колледж в Вене для подготовки дипломатических переводчиков. В других странах кафедры восточной словесности были разбросаны по отдельным университетам.
Если отбросить высокопарную риторику, то можно увидеть, что идея учреждения в российской столице института, посвященного ориенталистике, далеко не оригинальна. После встречи с Петром Великим Готтфрид Лейбниц признал уникальный потенциал России как научного посредника между Востоком и Западом. В XVIII в. Георг-Якоб Кер, Михаил Ломоносов и сербский педагогический реформатор Теодор Янкович де Мирьево представляли проекты по открытию азиатских языковых школ в Санкт-Петербурге. Все они подчеркивали близость России к Востоку. Кер отдельно говорил о необходимости готовить специалистов для помощи «распространения южных пределов империи», подразумевая расширение территории в направлении османской Турции и среднеазиатских ханств
653. А в 1802 г. граф Ян Потоцкий, польский дипломатический советник при дворе Александра I, составил меморандум об «азиатской академии»
654. (С учетом сходства двух проектов можно почти точно утверждать, что Уваров читал этот текст.)
Оригинальной чертой уваровского проекта было упоминание вневременного Востока как охранного талисмана против подрывного западного радикализма и революции. В XIX в. в России шли бурные дебаты между славянофилами, стремившимися к возвращению к национальным византийским и православным корням, и западниками – сторонниками европейской современной цивилизации. Уваров одним из первых заглянул еще дальше на Восток, за пределы христианского мира, в поисках опоры традиционного порядка. Но он был далеко не последним.
Предложение Уварова повторило судьбы предыдущих проектов, – оно так и осталось нереализованным, так как было просто преждевременным для нации, образовательная система которой находилась на первом этапе развития
655. В любом случае у властей нашлись более срочные задачи, когда Наполеон двинул на восток свою Великую армию. Однако в отличие от идей предшественников, его проект не исчез в архивах. Амбициозный и наделенный склонностью к самопиару Уваров добился того, что осенью 1810 г. были отпечатаны 100 экземпляров его брошюры, и ее читали как в России, так и за границей. По словам Синтии Уитакер, публикация привлекла внимание Наполеона, Шлегеля, влиятельной сестры русского императора великой княжны Екатерины Павловны и многих известных европейских ориенталистов, Гёте даже написал автору восторженное письмо
656.
Общий благоприятный отклик во много способствовал успешной карьере Уварова, не говоря уже о его женитьбе в том же 1810 г. на дочери министра просвещения. Через год тесть назначил его попечителем Санкт-Петербургского учебного округа, а вскоре Уваров был избран в Академию наук. Вопреки язвительным комментариям современников, Уваров оказался способным управленцем. К 1818 г. он уже стал президентом Академии наук и сохранял этот пост до самой смерти в 1855 г. В качестве попечителя учебного округа он сыграл ведущую роль в трансформации педагогического института в полноценный университет
657.
На протяжении своего пребывания на посту министра просвещения Уваров с энтузиазмом поддерживал развитие ориенталистики в России. В 1818 г., за год до основания столичного университета, он открыл кафедры персидского и арабского языков в его предшественнике. По совету Сильвестра де Саси, Уваров пригласил двух молодых ученых из Франции Жана-Франсуа Деманжа и Франсуа-Бернара Шармуа, предложив им щедрые оклады, для преподавания персидского и арабского соответственно. В следующем году он привлек в качестве преподавателя разговорной практики Мирзу Джафара Топчибаева, родившегося в Грузии российского подданного, бегло говорившего по-персидски и по-турецки
658.
22 марта 1818 г. на специальной церемонии открытия кафедры востоковедения и кафедры всемирной истории в будущем Петербургском университете Уваров произнес длинную речь, повторив многие тезисы, изложенные в «Проекте» восемью годами ранее об Азии как прародителе цивилизации. Русские должны изучать восточные языки, подчеркивал он, чтобы «содержать вблизи богатства сего неисчерпаемого рудника ума человеческого»
659. Однако если Уваров провозглашал возвышенные цели, то его начальники рассматривали восточную словесность исключительно в рамках практических нужд подготовки квалифицированных дипломатов
660. Потребуется еще полвека, чтобы почитаемый Уваровым санскрит начали преподавать в столице. Первые вводимые для изучения языки – арабский и персидский – были напрямую связаны со стратегическими интересами Александра I, проводившего военные кампании против Турции и Персии.
