— Не стоит голодать ради нас, — возразил я. — Нам нужен только эль.
— За двором и чуть дальше, — Рэдвал кивнул в направлении возвышенности на востоке, — есть источник. Вода хорошая.
— Тогда все, что мне нужно, — это ночлег. — Я сунул пальцы в кошель.
Рэдвал услышал звон монет.
— Господин, не подобает мне брать с тебя деньги, — промолвил он. — Уж точно не за ночлег в старом амбаре.
— Эти деньги я украл у работорговца.
— Это меняет дело. — Рэдвал усмехнулся и подставил ладонь. — И куда ты направляешься? Если позволишь спросить.
— Дальше на север, — намеренно уклончиво ответил я. — Мы ищем войско короля Этельстана.
— На север? — Рэдвал удивился. — Господин, тебе нет нужды идти на север, когда целых несколько сотен воинов короля Этельстана стоят в Верламесестере! Оба моих сына там, под началом у лорда Мереваля.
Настал мой черед удивляться.
— В Верламесестере? — переспросил я. — Так близко?
— Господин, добрый Господь любит тебя, — весело отозвался Рэдвал. — Это не дальше чем в двух дюжинах миль отсюда!
Так, значит, мой друг Мереваль обретался совсем рядом со своими сотнями, так неразумно уведенными из Лундена.
— Мереваль до сих пор там?
— Был неделю назад, — подтвердил Рэдвал. — Я ездил туда, отвез парням немного бекона.
Я испытал внезапный прилив надежды и облегчения и коснулся молота.
— Так где мы сейчас? — спросил я.
— Как это где, господин? В Сестрехунте!
Я никогда не слышал о таком месте, но Рэдвал явно считал его значительным. Я снова порылся в кошеле и выудил золотой:
— У тебя есть надежный слуга?
— Целых шестеро, господин.
— И резвая лошадь?
— Тоже шесть.
— Тогда сегодня же отправь одного из своих слуг верхом в Верламесестер, — сказал я, протягивая монету. — Пусть сообщит Меревалю, что я здесь и нуждаюсь в помощи.
Рэдвал помедлил, потом принял монету.
— Господин, я пошлю двоих. — Он помолчал. — Дело идет к войне?
— Уже пришло, — печально ответил я. — В Лундене был бой, а если уж война началась, остановить ее не так-то просто.
— Потому что у нас два короля вместо одного?
— Потому что у нас есть один король и есть мерзкий мальчишка, вообразивший себя королем.
Рэдвал уловил горечь в моем голосе:
— Ты имеешь в виду Эльфверда?
— Его и его дядю.
— Которые не остановятся, пока не поглотят Мерсию, — процедил Рэдвал.
— А что, если это Мерсия поглотит Уэссекс и Восточную Англию? — предположил я.
Мой собеседник поразмыслил, потом перекрестился:
— Лучше бы без войны обошлось. Их и так было слишком много. Я не хочу, чтобы мои сыновья стояли в «стене щитов». Но если без войны не получится, я буду молиться о победе молодого Этельстана. Ты ведь поэтому здесь? Чтобы помочь ему?
— Я здесь, потому что я дурак, — был мой ответ.
Да, я был дураком, самонадеянным дураком. Но боги привели меня почти к самому войску Этельстана, а это означало, что они, быть может, на моей стороне.
Утро покажет.
Костер я разводить не разрешил. Ваормунд мог отрядить ночью людей вслед за нами, огонь выдаст нас, даже если его разжечь внутри старого амбара. Мы поужинали холодными овсяными лепешками и сушеной рыбой, попили водички из источника, который Рэдвал рекомендовал как чистый. Потом я велел гребцам укладываться спать в одном конце амбара, женщины и дети расположились в другом, я со своими воинами — посередине. Добычу, то есть запасную одежду, кольчуги, деньги и копья, я поместил рядом с женщинами. Затем велел дружинникам обнажить мечи. Тусклый лунный свет сочился через проломленную крышу здания, его вполне хватило, чтобы гребцы различили блеск стали.
— Я закую вас, — сказал я им. На пару ударов сердца воцарилась тишина, потом послышался недовольный гул. — Я вас освобожу, — успокоил я их. — Я дал вам слово и сдержу его. Но эту ночь вы проведете в цепях, возможно в последний раз. Иммар, Осви! Выполняйте.
Именно поэтому я взял цепи. Гребцы нечеловечески устали, и, вероятно, этого бы хватило, чтобы они беспробудно спали всю ночь, но предупреждение Бенедетты не давало мне покоя. Человеку, лодыжка у которого прикована к цепи, трудно двигаться тихо, а любая попытка снять путы наверняка разбудит нас. Бенедетта и женщины наблюдали, как Осви и Иммар возятся со звеньями. Заклепать их как полагается возможности не было, так что они просто делали грубые узлы на концах цепей.
— А теперь спать, — сказал я гребцам и, чуть понаблюдав, как они мрачно укладываются в гнилой соломе, вышел с Финаном на улицу. — Нам понадобятся часовые.
Мы смотрели через луга туда, где серебрилась в лунном свете река, бегущая между ивами.
— Думаешь, ублюдки преследуют нас?
— Вполне возможно. Но даже если нет…
— Нам нужны часовые, — закончил он за меня.
— Я дежурю первую часть ночи, а ты вторую, — сказал я. — Каждый из нас возьмет троих воинов.
— Здесь? — спросил он.
Мы стояли снаружи амбара.
— Один здесь, — ответил я. — А ты или я с остальными двумя — внутри.
— Внутри?
— Ты доверяешь рабам? — осведомился я.
— Они ведь связаны.
— И терять им нечего. Они знают, что за нами погоня. Почему бы им не прийти к выводу, что лучше бежать сейчас, чем дожидаться, когда нас захватят воины Ваормунда?
На удар сердца ирландец задумался.
— Господи, — пробормотал он едва слышно. — Ты в самом деле думаешь, они осмелятся напасть на нас?
— Думаю, нам следует быть наготове, если такое случится.
— А их человек тридцать. Если нападут… — Он не договорил.
— Даже половины хватит, — подтвердил я. — Впрочем, это все только мои страхи.
— И если они решатся?
— Перебьем их быстро и без жалости, — мрачно проронил я.
— Господи, — повторил Финан.
— Предупреди всех наших, — добавил я.
Мы вернулись в амбар. Через неровные дыры в кровле падал лунный свет. Мужчины храпели. Заплакала девочка, Бенедетта тихонько запела, успокаивая ее. Спустя некоторое время плач прекратился. В лесу заухала сова.
Поставив Осви снаружи, я остался внутри вместе с Беорнотом и Гербрухтом. Мы все трое привалились к стене в глубокой тени. Мы не разговаривали, и мысли мои блуждали, пока я боролся со сном. Мне вспоминался дом в Лундене, где я жил с Гизелой. Я пытался воскресить в памяти ее лицо, но ничего не получалось. Как всегда. Стиорра, моя дочь, была вылитая мать, но Стиорра тоже умерла, и ее лицо также ускользало от меня. Кого я помнил, так это Равна, слепого скальда, отца Рагнара Бесстрашного. Это Рагнар захватил меня, когда я был еще ребенком. Сначала превратил в раба, а потом принял как своего сына.
