Я пихнул Бритвульфа локтем. Меня в Уэссексе слишком многие знали, и я избегал привлекать к себе внимание.
— Нет у нас приказа, — ответил Бритвульф. — Мы пришли сюда.
Всадник сунул в рот два пальца и резко свистнул, окликая караульных на баррикаде.
— Сколько вам еще народу нужно? — спросил он.
— Чем больше, тем лучше! — крикнул кто-то в ответ.
— Кто тут у вас главный? — осведомился конный, подъезжая к нам.
— Ты, — шепнул я Бритвульфу.
— Я олдермен Эалстан, — представился тот, выступив вперед.
— Тогда веди своих ратников через мост, — приказал обладатель красного плаща со спрятанной под вежливостью издевкой. — И помешай ублюдкам взять форт.
Бритвульф растерялся. Как и я, он и мысли не допускал, что нам придется переходить на южный берег Темеза. Мы пришли убить Этельхельма и Эльфверда, а эта парочка обреталась здесь, на северном берегу. Однако я вдруг осознал, что судьба преподнесла нам подарок из чистого золота.
— Через мост, — вполголоса скомандовал я Бритвульфу.
— Черт побери, живее! — рявкнул всадник.
— Что случилось-то? — поинтересовался Финан.
— Дедуля, а ты как думаешь? Красавчик объявился. Ну же, шевелитесь!
— Убью этого эрслинга, — пробормотал Финан.
Я не поднимал головы. На мне был шлем моего отца, который я держал на борту «Сперхафока». Я зашнуровал нащечники из толстой вываренной кожи, чтобы скрыть лицо, но все равно опасался, что кто-то из западных саксов меня узнает. Слишком во многих битвах мне доводилось сражаться бок о бок с ними, хотя в тот день на мне не было обычной блестящей кольчуги и шлема с гребнем. Мы с Финаном протиснулись через проем в баррикаде, и караульные на ней осыпали нас насмешками.
— Дедули, смотрите не упадите! — выпалил один.
— Восточные англы! — подхватил другой.
— Детки из грязи!
— Вы хоть сражаться-то обучены, ублюдки?
— Молчать! — прикрикнул на своих всадник.
Мы пошли по неровно пригнанным доскам. Быки моста возвели римляне, и я предполагал, что они простоят еще тысячу лет, но настил постоянно подновлялся. В последний раз, когда я проходил здесь, в нем зияла громадная дыра, проделанная данами. Альфред распорядился все починить, но до сих пор доски частично оставались гнилые, а местами опасно ездили под ногами. В щели было видно, как пенится река, пробивая себе путь между каменными опорами, и я в который уже раз удивился умению римлян строить на века.
— Что, черт побери, затеял Этельстан? — спросил у меня Финан.
— Захватывает Лунден? — предположил я.
— Но бога ради, как он собирается сделать это?
Это был хороший вопрос. У Этельхельма хватало людей для обороны лунденских стен, и тем не менее Этельстан объявился под ними, с очевидным намерением пойти на приступ. Из последних новостей следовало, что Этельстан находится в Викумуне, расположенном в дневном переходе на запад от Лундена. Пока мы шли через мост, я смотрел вверх по течению, но не заметил никакого движения за крепостными стенами, там, где речка Флеот изливала собранное с дубилен, боен и сточных канав дерьмо в Темез. В саксонском городе, построенном за долиной Флеота, не было видно никаких признаков пришедшей осаждать Лунден армии. Но должна быть веская причина, по которой колокола и рога подали сигнал тревоги.
— Ему никогда не перебраться через те стены, — пробормотал Финан.
— Но у нас раньше это получилось.
— Мы не пытались преодолеть ров и влезть на стену, — стоял на своем Финан. — Хотя бой был знатный!
Я инстинктивно коснулся груди, где под кольчугой спрятал амулет Тора. Много лет минуло с тех пор, как мы с Финаном, во главе небольшого отряда воинов, обманом захватили римский бастион, охраняющий Луддгейт, одни из западных ворот Лундена, а потом отразили яростный натиск данов. Мы отстояли бастион и вернули город под власть саксов. Теперь нам предстояло драться за этот город снова.
— Этельстан знает, что восточные англы недовольны, — сказал я. — Быть может, на этом и строится его расчет?
— На том, что восточные англы перейдут на его сторону? — с сомнением спросил Финан.
— Именно.
— Они не станут драться, пока не увидят, что мы выигрываем, — вставил Бритвульф.
— Значит, нам следует выиграть, — сказал я.
Мы покрыли уже примерно треть пути по длинному мосту. Отец Ода прошел через баррикаду последним, задержавшись поговорить с всадником, командующим караулом, и теперь нагонял нас.
— Похоже, король Этельстан находится к северо-западу от города, — сообщил он.
— Получается, он угрожает форту? — спросил я.
— Враги заметили его знамена, — сказал священник, не ответив на мой вопрос. — И будто бы он пришел с большими силами.
— Форт — последнее место, на которое я напал бы, — процедил я.
— И я тоже, — добавил Бритвульф, шагавший рядом со мной.
— И определенно, королю не будет от нас никакого проку, если мы останемся на южном берегу, — продолжил Ода.
— Мне казалось, что вы, даны, знатоки по части военного дела?
Ода насупился, но решил не обижаться.
— Речь о судьбе Инглаланда, — напомнил он, пока мы шли к южной оконечности моста. — Лорд, именно она решается сегодня — судьба Инглаланда.
— И решаться она будет здесь, — заявил я.
— Как это?
И я рассказал им все по дороге. Вопреки настойчивым указаниям всадника, мы не торопились. По мере приближения к южному берегу я лучше мог разглядеть воинов, которые наблюдали за фортом от домов в Судгевеорке, но не предпринимали явных попыток напасть на мощные бревенчатые стены. В конце моста имелась деревянная башенка с воротами и боевой площадкой, над которой реял на свежем ветру стяг Этельхельма с прыгающим оленем. Ворота были открыты, и дружинник с озабоченным видом замахал нам.
— Скорее! — с мольбой произнес он. — Поднимайтесь на стены!
— На стены! — повторил я, обращаясь к моим воинам.
— Хвала Богу, вы здесь, — радовался стражник, когда мы прошли мимо него.
— На стены! — подхватил Бритвульф.
Я отошел в сторонку, увлекая за собой Финана, сделал знак шестерым своим: Осви, Гербрухту, Фолькбальду, Видарру, Беорноту и Иммару — присоединиться к нам, а остальным дал пройти мимо. Форт небольшой, и даже беглого взгляда хватило, чтобы насчитать на боевых площадках всего четыре десятка копейщиков. Дюжина охраняла бревенчатую арку над выходящими на юг воротами — по-хорошему для этого требовалось по меньшей мере вдвое больше людей. Неудивительно, что дружинник так приветливо встретил нас.
— Кто ты? — спросил я у него.
